И тут возник Александр Борисович. Естественно,склочник моментально потребовал отогнать машину на стоянку, Сережка, державшийв руке коробку с новой печкой, буркнул:

– Не видите разве? Мы вещи носим!Закончим и отгоним.

– Это незаконно ставить машину подобнымобразом, – продолжал скандалить Узбеков.

– Вы идиот! – рявкнул Сережка.

– А вы у нас теперь прямо «новыерусские», – ехидно прищурился мерзкий соседушка, – соответствующиепривычки уже приобрели!

На секунду я растерялась. Серега покраснел, аЛиза вдруг громко возвестила:

– Лучше быть «новым русским», чем старыммосковским склочником!

– Я бы на вашем месте пошелработать, – влез в разговор Кирюшка, – а то жена по соседямпобирается.

– Проходи мимо, пока в нос недали, – шипел Сережа, – пошел вон, урод!

Александр Борисович забегал глазами посторонам – как все сутяги, он трус, поэтому, поняв, что нас больше, соседбыстро ушел.

И с этого момента он начал военные действия.От нашей двери постоянно исчезает коврик, а ручка часто бывает намазана липкойдрянью. На крыльях машин кто-то пишет известное слово из трех букв, еще самымтаинственным образом номер нашего телефона оказался на страницах газетыбесплатных объявлений, текст гласил: «VIP-сауна, девочки и мальчики на любойвкус. Рай для зоофила». Мы не оценили юмора Александра Борисовича и отвечализвонившим мужчинам, говорившим с сильным акцентом: «Ошибка, бани тут нет».

Вот почему мы все чаще стали задумываться опокупке дома в ближайшем Подмосковье. Откуда у нас взялись деньги на стольдорогую затею, объясню чуть позднее. Скажу лишь, что, кажущаяся на первыйвзгляд простой, задача оказалась практически невыполнимой. Мы объездили всюобласть и никак не могли остановиться на каком-либо варианте. Если дом подходилпо цене, то он был неудобным внутри, если запрашиваемая сумма, архитектура идизайн особняка нас удовлетворяли, то не устраивал участок: голый пустырь безединого дерева, а до соседнего здания чуть меньше метра. А когда и ландшафт, иособняк выглядели безукоризненно, от цены оторопь брала.

Я приуныла, остальные члены семьи тожелишились иллюзий, одна Катя упорно не поддавалась пессимизму. Она скупалагазеты, ездила по новым адресам, обзванивала людей… И вот, кажется, подругасхватила удачу за хвост.

– Как только я увидела место, сразупришла в восторг, – размахивала руками Катюша, – впрочем, пусть АсяМихайловна сама расскажет.

Наша гостья улыбнулась и сразу стала выглядетьеще моложе.

– Признаюсь, – приветливо сказалаона, – терпеть не могу, когда люди начинают нудно и долго излагать никому,кроме них, не интересные истории. Но поскольку вы хотите купить дом, то,наверное, должны узнать, что с ним связано. Итак, семья Курочкорябских…

У меня из рук выпала вилка.

– Кто?

Ася Михайловна засмеялась:

– Это моя фамилия, Курочкорябская.

Лиза и Кирюша переглянулись.

– Ну просто офигеть! – пробормоталадевочка.

– Таких фамилий не бывает, – брякнулКирюша.

Я, старательно скрывая замешательство, сделалавид, что ищу упавший столовый прибор.

Катя округлила глаза, потом быстро сказала:

– Ася Михайловна, извините их, детичастенько бывают… э… такими… ну, в общем!

– Мне ничего не надо объяснять, –отмахнулась Ася Михайловна, – можете не продолжать! Да и к реакции на своюфамилию я давно привыкла. Понимаю, что у людей она вызывает смех.

– Мы не смеялись, – возразилКирюшка.

– Просто мы удивились, – отозваласьЛиза.

– Молчите лучше, – предостерегСережка.

– А вот со мной училась девочка, –влезла в разговор Юля, – ее звали Рита Аполлонова-Страшилова. Мы думали сначала,она нас разыгрывает, потом паспорт увидели и чуть не скончались. Риткаговорила, что ее предки очень родовитые…

Кирюшка вскочил.

– Ты куда? – спросила Катя.

– Уроков полно, – сдавленным голосомпробормотал он и бросился в коридор.

– Во, прикол! – взвизгнула Лизаветаи кинулась за ним.

Из глубины квартиры донесся хохот и топот ног.

– Уж не обижайтесь, – сновапокраснела Катя.

– Кому же в голову придет дуться надетей, – ответила Ася Михайловна, – вообще-то, и в самом делезабавно: Курочкорябская. Ладно, давайте о нас и о доме.

Я положила поднятую вилку на стол ипостаралась сосредоточиться на рассказе новой знакомой.

О происхождении фамилии своего отца МихаилаАся ничего не знала. Никаких дворянских корней у семьи не прослеживалось. Книг,в которых содержалась бы информация о предках, они не имели, генеалогическоедрево не вычерчивали, и стены их квартиры не украшали портреты в золотых рамах,откуда сурово взирали бы на своих потомков господа в камзолах и дамы в бальныхплатьях.

Ася знала лишь одно: отец был актер,достаточно известный, дедушка тоже. Чем занимался прадед, ей никто нерассказывал. Мама тоже работала в театре, гримершей, с бабушками Ася никогда невстречалась, они умерли до ее рождения. Кстати, мамина девичья фамилия звучаласовсем просто: Петрова. Курочкорябской она стала после свадьбы. Жила семья вуютном подмосковном местечке, в благоустроенном доме, в котором имелосьцентральное отопление, горячая вода, телефон и прочие блага цивилизации в видеканализации, электричества и газа. Курочкорябским принадлежал целый гектар.Участок под строительство в свое время, очень давно, в середине двадцатыхгодов, дали деду-актеру. В те времена о наделах в шесть соток никто и неслыхивал, куски земли раздавались щедро. Дом построили основательно, он стоитдо сих пор.

Ася всю свою жизнь провела в родовом гнезде. Усемьи была еще и городская квартира, но ею практически не пользовались. Иногдамуж Аси, профессор-историк, назначал там встречи аспирантам, жалея молодыхлюдей, которым ради встречи с научным руководителем нужно было ехать наэлектричке. Кстати, расписавшись со Львом Яковлевичем, Ася не стала Глоткиной.Она оставила свою смешную фамилию, более того, еще дала ее детям: дочери Ольгеи сыну Василию. Об этом просил на смертном одре отец.

– Милая, – сказал Михаил, – вотпрямо сейчас поклянись, что сохранишь фамилию, а то ты девушка, распишешься, ипропадут Курочкорябские с лица земли.