Я дошла до остановки и, поставив клетку на лавку, уселась рядом. Пуделиха не отставала ни на шаг. Она подошла вплотную и, уложив пушистую голову мне на колени, проникновенно заглянула в глаза. На сердце сразу потеплело.

– Ты моя хорошая, – я с удовольствием взъерошила мягкую шерсть на белой макушке. – Ты всегда будешь со мной, правда?

Собака громко тявкнула, словно понимая, о чём я говорю.

– Нужно придумать тебе подходящее имя, – задумчиво проговорила я, поднимая глаза к небу, на котором уже появились первые звёздные точки. – Что-нибудь необычное и воздушное, как ты.

Я мысленно перебирала известные мне имена, но ни одно не казалось достойной моей крошки. Адель, Пушинка, Бусинка…

– Снежинка? – пуделиха недовольно фыркнула, а я усмехнулась. – А как насчёт Матильды?

Имя идеально подходило её утончённым манерам, и пышному банту, и шелковистой шерсти. Собака повернула голову набок, будто бы всерьёз обдумывала моё предложение.

– По-моему, лучше, чем Брунгильда, – уговаривала я, почёсывая любимицу за ухом.

Та блаженно зажмурилась и, кажется, смирилась с новой кличкой. Облегчённо улыбнувшись, я поднялась с лавки: из-за поворота выполз уставший трамвай. Людей внутри практически не было, и мы без проблем устроились на сдвоенном месте. Я смотрела в окно, стараясь разобраться в противоречивых эмоциях, разрывающих изнутри на части. Лучше всего моё текущее состояние можно было описать словом мерзко. Не смотря на радостно виляющее хвостом очарование, устроившееся у меня под боком, в целом хотелось зарыться в тёплый плед и повыть в своё удовольствие. Или принять душистую ванну…

Мысль о густой, пахнущей тропическими цветами пене вмиг наполнили приятным предвкушением. Да, тёплая ванна – то, что мне сегодня жизненно необходимо. Нежно обняв Матильду, я нетерпеливо постукивала ногой – так не терпелось поскорее оказаться дома.

Наконец, трамвай замер на нужной остановке, и я, с готовностью схватив клетку и собаку, поспешно спрыгнула на землю. Матильда недовольно поскуливала, перебирая лапами, и я опустила её на землю. Она тут же отбежала к ближайшей клумбе и, забравшись в самые пышные соцветия, с видом полнейшего блаженства задрала заднюю лапу, справляя малую нужду.

– Матильда! – возмущённо крикнула я, оглядываясь по сторонам.

Не хватало ещё, чтобы хозяин клумбы сделал мне выговор за несдержанность любимицы. Она же, не обращая внимания на мой окрик, спокойно доделала своё дело, а затем, деловито нырнув мордой в клумбу, вырвала длинный кроваво-красный цветок прямо с луковицей и направилась обратно, держа трофей в зубах. Подойдя ко мне, она опустила подарок у моих ног и, радостно разинув пасть, уселась рядом.

От удивления я забыла, что собиралась отругать Матильду за непристойное поведение. Стараясь не уронить клетку, я кое-как подняла цветок и, оборвав корень-луковицу, задумчиво побрела к дому, теребя мягкий стебель. Собака семенила следом, не отставая ни на шаг. У самого подъезда навстречу вышла грузная соседка. Она вела своего мега-крупного-супер-пупер-терьера – я не сильно разбираюсь в породах собак – на прогулку.

– Линочка, привет! – поприветствовала она, украдкой косясь на клетку у меня в руках. – А ты что, собачку взяла?

Она нагнулась, чтобы погладить Матильду, но собака оскалила миловидную мордочку, угрожающе зарычав. Соседка тут же одёрнула руку.

– Она ещё адаптируется, – пояснила я. – В приюте с ней не очень хорошо обходились. Матильда, так нельзя! Тётя хорошая.

Собака перевела взгляд с меня на «хорошую тётю» и приветливо тявкнула, поднимаясь на задние лапы.

– Ой, какая милашка! – разулыбалась соседка, не делая однако новой попытки её погладить. – Она сука, да?

– Как видите, – пожала плечами я, мысленно поморщившись – сленг собачников пока резал слух.

– Когда решишь её на случку вести, обращайся – у меня куча знакомых в лучших питомниках. Подберём ей породистого кобеля!

– Непременно, – кисло улыбнулась я.

Разговор уже начал утомлять: сейчас меньше всего хотелось думать о личной жизни питомицы, в то время как моя собственная трещала по швам.

Беседуя с соседкой, я не сводила глаз с Матильды. Откормленный мега-терьер деловито обнюхал зад моей собаки. Дальше всё произошло настолько быстро, что ни я, ни соседка не успели ничего сделать.

Матильда злобно оскалилась – я и не подозревала, что моё очарование может выглядеть настолько устрашающе, – и сделала молниеносный выпад в сторону незадачливого ухажёра. Острые зубки сомкнулись на шее обидчика. Жалобно заскулив, уже-не-очень-крутой-терьер попытался освободиться, но Матильда бескомпромиссно сомкнула челюсть сильнее.

– Армстронг! Мальчик мой! – взвыла соседка, бросаясь на выручку несостоявшемуся донжуану.

Матильда разжала зубы, но лишь для того, чтобы с новыми силами наброситься на «мальчика». Тот пятился назад, даже не думая давать отпор разъярённой даме.

– Сделай что-нибудь! – заорала соседка, обращаясь ко мне. – Она его загрызёт сейчас!

Я взяла себя в руки и громко выкрикнула:

– Матильда! Фу! Плохая девочка! Оставь его!

Пуделиха тут же разомкнула челюсть и послушно подбежала к моим ногам, словно ничего не случилось. Я виновато взглянула на бледную соседку.

– Её… к кинологу… надо, – выдавила та, рассматривая шею поскуливающего Армстронга. – Хотя я бы… усыпила.

– Своего кобеля усыпляйте! – вмиг ощетинилась я. – Чтобы меньше сунул нос, куда не надо!

Чувство вины отпустило. Воинственно стиснув зубы, я прошла мимо соседки, мечтая, чтобы этот сумасшедший день поскорее закончился. Поравнявшись с терьером, Матильда утробно зарычала и демонстративно клацнула зубами у самого его носа. Пёс, поджав хвост, жалобно взвыл и нырнул за толстые лодыжки хозяйки. Тяжёлая дверь захлопнулась за спиной, отрезая меня от причитаний соседки.

Поднявшись на пятый этаж, я поставила клетку на пол и достала ключи. От тяжести филина затекли руки. Я мысленно вписала в лист претензий к подруге, в котором уже значились гудящие ноги и испорченное настроение, ещё и толстую птицу, которую пришлось тащить в руках через весь город.

Хорошо, что завтра ленивое воскресенье! Можно выспаться и никуда не спешить. Переступив порог и захлопнув ногой дверь, я рухнула на коридорный диванчик и вытянула ноги. Всё. Ванна отменяется. Я буду спать здесь.

Желание тащить уставшее тело в душ оказалось слабее желания не двигаться, поэтому я, откинув голову назад, блаженно прикрыла глаза. Что-то тёплое и мокрое коснулось щеки, губ, носа, перебралось на шею. Я засмеялась, отталкивая собачью мордочку со щекотным языком, и, вздохнув, лениво сбросила обувь.

– Ты настоящий монстр, – заверила я довольную собой пуделиху и неохотно поплелась на кухню.