— Вчера мне дважды дали понять, что москвичей здесь не любят.

— Ну-у‐у… Это не новость, — Юрий махнул рукой.

— Вас это не задевает?

— А я об этом не думаю. Отдых есть отдых.

За ужином они продолжали беседовать, и разговор касался то одной темы, то другой. Когда заговорили об урагане, Элина взволнованно округлила глаза:

— Это было так страшно: ночь, молния, все грохочет. В главном корпусе ветром сорвало кусок металлической кровли. А что творилось на море! Черная вода, и волны высотой с трехэтажный дом!

— Не преувеличивай, — вмешался Юрий. — Волны были в три метра, не больше.

— Разве этого мало? — Она развернулась к брату. — Утром весь пляж был завален мусором. Ни позагорать, ни в воду зайти, — сказав это, Элина посмотрела на Анну. — А вот мы тут с Юрой поспорили…

— Из-за чего?

— Вы — спортсменка? У вас такая подтянутая, спортивная фигура.

— Я занимаюсь спортом, — кивнула Анна, не углубляясь в детали.

— Профессионально?

— Можно сказать и так.

— Ну вот! Я выиграла, — Элина развернула ладошку и протянула к Юрию: — Давай!

Он вытащил бумажник, достал тысячную купюру и отдал сестре. Элина спрятала деньги в карманчик и перескочила с темы на тему:

— Вам сделали назначения?

— У меня только массаж, — ответила Анна.

— Как вам Денис Александрович?

— А кто это?

— Ну, как же! Наш главврач, Веденский Денис Александрович.

— По-моему, приятный человек.

— И очень хороший врач!

— Вот-вот… — проворчал Юрий. — То-то и смотрю, бегаешь к нему каждый день.

Элина шлепнула его рукой по плечу:

— Не смей ревновать.

После ужина Юрий предложил дамам прогуляться, однако Анна ответила отказом. Две бессонные ночи давали о себе знать.

Войдя в номер, она умылась, стянула с себя одежду и в изнеможении упала в постель. И только она заснула, ей позвонила мать:

— Как прошел день?

— Мам, так и будешь мне звонить по ночам? — сонно спросила Анна.

— Сейчас десять вечера.

— День прошел хорошо.

— А если развернуто? — Мать Анны преподавала литературу и не любила кратких ответов.

— Была на пляже, видела парусник. Познакомилась с двумя москвичами.

— Мужчины? — оживилась мать.

— Брат и сестра.

— Тебе нужно познакомиться с хорошим мужчиной и завести, наконец, детей.

— Хороший у меня уже был.

— Когда?

— Не ты ли постоянно твердила, что Иван — хорошая партия.

— А разве нет? Иван — деловитый, целеустремленный, трезвомыслящий.

— Уж лучше бы он был алкоголиком.

— Если откровенно, я не понимаю, из-за чего вы расстались.

— Из-за того, что мы — разные люди, — раздельно сказала Анна.

— Да что с тобой происходит? — спросила мать.

— Я хочу спать. Завтра перезвоню.

Утром опять был туман. И был он таким сказочным, как будто в воздухе разлилось молоко — черпай стаканом и пей. Ветра не было, как и солнца — ничто не предвещало пляжного дня.

В начале седьмого Анна спустилась в вестибюль, рассчитывая увидеть за стойкой регистратуры администратора Валентину, однако там ее не нашла.

Дверь главного входа была открыта, и Анна беспрепятственно вышла на улицу. Здесь состоялся выбор: бежать по набережной Придивного или свернуть на гаревую аллею. Она выбрала второе, и ноги сами понесли ее по битому кирпичу.

По мере того как Анна приближалась к первому корпусу, внутри нее росло напряжение. Но при виде рабочих, которые собрались на крыльце, страх отпустил.

Свернув на проторенную дорожку, Анна забежала на горку, потом спустилась в низину. Туман здесь был еще гуще. Среди расплывчатых кустарников она едва отыскала знакомую ограду, прошла за ворота и вскоре уловила тихое бормотание:

— Поползли по стенам тени… Открывались шумно двери…

Немного постояв, Анна хотела уйти, но бормотание оборвалось, и она снова увидела женщину. Незнакомка проплыла в тумане так близко, что ее можно было схватить за плечо. Анна отступила, но успела рассмотреть на ее шее бирюзовое ожерелье с бусинками в форме сердечек.

Женщина скрылась в тумане, и Анна, чуть подождав, направилась к окну, возле которого впервые ее увидела. Окно вело в просторную комнату. В углу был камин, на стенах лохматились грязные фотообои, на которых угадывался побледневший морской пейзаж.

Взобравшись на подоконник, Анна негромко ухнула, и тут же услышала звук, похожий на ответ или на эхо:

— Ю‐ю‐ю‐у‐у‐ух… — Он возник в глубине дома, вылетел в окно и задохнулся в душном тумане.

Анна спрыгнула с подоконника и упала в колючий куст. Выбравшись оттуда, вскочила на ноги и кинулась прочь со двора.

Было семь часов, когда Анна подбежала к главному корпусу и встретила Веденского, который, по-видимому, шел на работу. Главврач взглянул на часы и одобрительно кивнул:

— Теперь я знаю, откуда у вас такая потрясающая физическая форма.

— Боюсь, вы окончательно меня перехвалите.

— Сегодня в шесть часов вечера я за вами зайду.

— Зачем? — Она немного замешкалась, но вспомнив, улыбнулась: — Ах, да… Вы про банкет. Мне очень жаль, но я не смогу.

— Почему?

— Боюсь, что слечу с диеты.

— Позвольте… Но у вас — общий стол. Какая диета?

— Дело не в составе еды, а в ее количестве, — пояснила Анна.

— Теперь понимаю, — сказал Веденский. — Вам просто не хочется идти со мной на банкет. Ну что ж, буду нужен — звоните. А лучше заходите в кабинет. Уверен, что мы с вами найдем темы для разговора. — Учтиво поклонившись, он придержал дверь и пропустил Анну вперед.

Она вошла в вестибюль и направилась к стойке администратора. Валентина вскочила с места и, глядя «сквозь» Анну, поздоровалась только с Веденским:

— Доброе утро, Денис Александрович!

— Здравствуйте. В моем кабинете чисто?

— Все в лучшем виде.

— Откуда берется этот плебейский жаргон? — Веденский недовольно поморщился. — Нельзя ответить попросту: «Да» или «Чисто»? Напоминаю, в два часа приезжает комиссия.

— Виктор Федорович будет?

— Надеюсь, что да. К двум часам свободный от работы персонал собрать для встречи гостей.