За машиной Амелии остановился внедорожник. Из него выскочил жилистый мужчина средних лет, который ловко и с улыбкой установил в салоне детское автокресло. В замешательстве Амелия забралась на восхитительно прохладное и просторное заднее сиденье. Она пристегнула Пейтон, подоткнула вокруг нее одеяло, пристегнулась и отвела от глаз выбившуюся прядь волос.

«Все будет хорошо», — уверяла она себя, хотя ее живот скручивало от недоброго предчувствия.

Наверное, она поверила бы Хантеру, если бы он не был таким отстраненным и угрожающим. Вместо того чтобы занять переднее пассажирское сиденье, он уселся рядом с Пейтон.

— Куда едем, сэр? — спросил Дэннис, пробираясь через парковку к выходу.

— Годерих, — сказала Амелия.

— Домой. — Хантер нахмурился. — В Торонто.

— Ты меня похищаешь? — спросила она.

— Только если я попрошу выкуп. — Он писал сообщения, пока говорил. — Какая у тебя охрана в Годерихе?

— Зачем мне охрана? Меня не беспокоят в моем собственном доме. — Она повернулась и посмотрела в заднее окно.

За ними следовала машина.

— По своему опыту знаю, что некоторые проныры залезут в мусорное ведро и сфотографируют тебя в туалете, если смогут заработать на этом доллар.

— Тогда зачем ты пригласил их на свою свадьбу?

— Я их не приглашал. Обеспечить безопасность на таком мероприятии было непросто. Все пройдет более гладко, если мы будем придерживаться плана. — Он начал разговаривать по телефону сразу с несколькими людьми: — Мне нужен тест на отцовство. Пусть медсестра приедет ко мне домой. Кими, купи все, что нужно двухмесячному ребенку. Оставьте вещи в гостевой комнате. У кого есть номер свадебного организатора? Сообщите ей, что Дэннис вернется за отцом Амелии и перегонит его машину. И найдите ему номер в отеле, если он предпочтет остаться на ночь в городе. Карина, что у тебя? Нет, не говори так.

— Чего-чего? — спросила Амелия. Ей очень хотелось узнать, что происходит. Свадьба отменена или отложена?

— Нет. Назовем это коротким романом, который закончился до того, как я встретил Иден. Я хочу, чтобы все поняли, что я не был с ней, когда встречался с Иден.

У Амелии перехватило дыхание, она повернулась лицом к окну. У нее нет причин удивляться или обижаться. Он предупредил ее, чтобы она не приходила к нему в номер, и обещал только одну ночь.

В тот вечер она поверила многим глупостям. Она решила, что он уважает ее как личность и не видит в ней объект развлечения. Что он богат, но романтичен. Что они сблизились не только телом, но и душой.

Итак, она во многом заблуждалась. Хуже того, ее по-прежнему влекло к Хантеру.

Именно страсть заставила ее согласиться на встречу с ним, когда Шерил взволнованно сообщила:

— Посетители за четырнадцатым столиком пригласили нас выпить после работы.

Руководство не одобряло флирта с клиентами, но и не запрещало. Тем не менее Амелия старалась относиться к этому проще. Она знала, какими бывают мужчины. Она уже сходилась с одним из них, и это плохо для нее кончилось. Двое мужчин в суперодежде для гольфа, с золотыми часами и солнцезащитными очками-»авиаторами» не искали любви. У одного из них был чувственный французский акцент и ленивая улыбка, а другой был сдержанным, отстраненным и пугающим. Амелии нравились добродушные мужчины, в чем-то похожие на золотистых ретриверов, а не те, от которых исходила опасная энергия.

— Вероятно, они оба женаты, — сказала Амелия, хотя заинтересовалась незнакомцами.

— Ты не узнаешь их? Хантер Уэверли из «Вейвом» и Реми Сильвен из авиакомпании «Кан-Кариб». Я все отдала бы за частный рейс на Теркс или Кайкос. — Шерил поиграла бровями.

Шерил хотелось развлечься. Она рассталась с бойфрендом и решила пуститься во все тяжкие.

Амелия была ее полной противоположностью. После единственного романа с мужчиной она стала настороженной и недоверчивой. Она злилась на мужчин и хранила девственность, словно желая почувствовать себя мученицей. Но вот она прошла мимо четырнадцатого столика во внутреннем дворе и заметила, что Хантер пялится на ее ноги.

В этот момент ей показалось, что она вышла из хмурого тумана на яркий солнечный свет. Ее пронзило острое ощущение, похожее на приступ голода. Чувственного голода. Ей стало жарко, ее сердце забилось как сумасшедшее.

Хантеру даже не пришлось соблазнять ее. Почти без усилий она отдалась ему.

От стыда ей захотелось закрыть лицо руками, но Пейтон начала хныкать.

— Все хорошо, детка. Скоро приедем. — Она положила руку на круглый животик Пейтон.

Хантер замолчал, нахмурился и рассеянно посмотрел на них:

— Что с ней?

— Она не любит долгих поездок на машине. — Амелия пожала плечами, оправдываясь.

— Не могу говорить, — заявил он своим подчиненным. — Сделайте так, как я сказал. Я позвоню, когда приеду домой.

Амелия уговаривала Пейтон взять соску, но она так ее и не взяла.

— Ты все-таки женишься? — спросила она Хантера.

— Ты не заметила вмятину от пощечины на моем лице?

Она забыла, что у него талант к едким замечаниям. Она прикусила губу, стараясь не улыбаться.

Пейтон выплюнула соску и заплакала. Амелия набралась терпения и попыталась снова дать ей соску, но Пейтон упрямо отвернулась.

— Ты с кем-нибудь встречаешься? — спросил Хантер.

— Кому нужна мать-одиночка? — Она махнула рукой на дочь, которая закатила истерику. — Женихи буквально выстраиваются в очередь у моей двери. Почему ты спрашиваешь? — Амелия почти не слышала ответа Хантера из-за криков Пейтон, но ее щеки порозовели, когда в душе затеплилась надежда.

— Потому что ты с трудом справляешься с кошмаром под названием «ребенок».

Именно по этой причине Амелия не рассказала ему о Пейтон. Хантеру не нужны лишние хлопоты.

— Нет. — Амелия показала рукой на себя, потом на него. — Мы оба создали ее. И она никакой не кошмар. Хотя моя жизнь изменилась.

— Я могу чем-нибудь помочь? — бесстрастно спросил Хантер.

— Нет, — пробормотала она, желая согнуться над Пейтон и даже разрыдаться.

Амелия не могла отделаться от ощущения, что во всем виновата только она.

Глава 4

— Ты по-прежнему считаешь, что правильно сделал, когда привез нас сюда? — Амелия усмехалась себе под нос, отстегивая автокресло и разрешая Хантеру поднять его с другой стороны.

Он не притворялся, что прошедший час не стал для него испытанием на прочность. Разговаривать было невозможно. Пейтон не понравилось автокресло, и она громогласно об этом заявила. Дэннис надел наушники, а Амелия испробовала дюжину способов ее успокоить. Она потерла щеку младенца шелковистой каймой одеяла, дала ей игрушку и соску, надела носки и поцеловала пальчики рук, но ребенок, вытянув шею, извивался в кресле.

Хантер сочувствовал Амелии, хотя сам недавно попал в безвыходную ситуацию.