к центру и правда выглядели лучше: крыши покрыты дранкой, а не дерном или глиной, иные стояли на каменном цоколе, а у некоторых даже были стекла в окнах, правда, такие же грязные, как и все вокруг. В центре мощеная площадь — наследие предков, заселивших эти места в более удачные годы, а вокруг нее жилища местных правителей и состоятельных граждан. Один из таких домов, окна которого выходили на площадь, а стены когда-то были выкрашены в красный, привлек внимание путников облезлой табличкой: «Красное солнце. Комнаты. Выпивка». А для тех, кто не умеет читать, на растрескавшейся дереве красовались корявые рисунки: кружка пенного и кровать.

— Звучит многообещающе.

Берт улыбнулся своим спутникам, отряхнул с кудрей дорожную пыль и гордо, по-хозяйски распахнул дверь. Остальные зашли следом, как только привязали лошадей.

В баре оказалось на удивление чисто, хоть и мрачно: скудного света из окон едва хватало, чтобы разглядеть лица скучающих посетителей. Мужчины вели какие-то обыденные беседы о товарах и поставках, но замолчали и обернулись на чужаков, явно удивленные их внезапному появлению. Один из мужчин встал.

— Чем могу помочь?

Он говорил с таким странным акцентом, словно растягивая гласные в словах. Берт обратил к нему потрепанное благородное лицо с дежурной улыбкой.

— Приветствую, уважаемый. Это вы хозяин данного заведения?

— Я Улем, трактирщик.

— Замечательно. Мы с друзьями хотели бы снять комнату. — Он обернулся к остальным, заметил недовольно вздернутую бровь Новы и поправился: — Две комнаты. Самые лучшие. Желательно с ванной, если у вас таковая имеется. И неплохо было бы перекусить.

Трактирщик Улем слегка расслабился, разгладились морщины на лбу, а сквозь бороду проступило некое подобие вежливой улыбки.

— У меня самые лучшие комнаты в Кордейке, есть свежие овощи, монастырское вино из Шанора и местная травяная настойка. Ванна тоже есть, одна. Плата вперед.

— Ладно, сколько? Империалы принимаете?

— Деньги есть деньги, — с улыбкой заметил мужчина в предвкушении долгожданной выручки. — Тридцать за комнаты и ванну.

Келл беззвучно округлил глаза, а Берт после секундной заминки потряс кошельком.

— Ладно, пойдет. Показывай свои комнаты.

— Прошу за мной.

Хозяин направился к лестнице, и зал снова наполнили тихие голоса. Посетители, молчавшие все это время, снова вернулись к своим кружкам и разговорам. Несомненно, появление приезжих окажется главной новостью скучного серого городка.

— Вы к нам по делам или проездом? — спросил Улем, пока они поднимались по лестнице.

— Проездом.

— Куда направляетесь, если не секрет?

— Просто путешествуем, — ответил Келл таким тоном, который призван прекратить нежелательную беседу.

— Интересуюсь из чистого любопытства. Не часто к нам наведываются путешественники.

Трактирщик пожал плечами и открыл дверь в первую комнату. Кровать с подушками, письменный стол и окно с занавеской — вполне сносно, если не обращать внимания на пыльный застоявшийся воздух. Затем открыл дверь во вторую точно такую же комнату и отдал Берту ключи в обмен на серебро.

— Начните готовить ванну, — распорядилась Нова, захлопывая дверь перед носом трактирщика.

— Будет сделано, — вяло пробормотал тот скорее себе, нежели кому-то еще.

— А я бы перекусил. Ты со мной, Келл?

Мужчина кивнул.

— И выпить бы не помешало.

— Тогда спускайтесь в бар, а я пока займусь ванной. — Улем изобразил на лице подобие улыбки и отправился по своим делам.

— Надо бы переодеться, а то мы оба воняем как помойные псы.

Через пару минут оба уже готовы были спуститься вниз. Даже стираные рубахи не могли бы считаться приличной одеждой в Химпейке — за время путешествия они достаточно истрепались, но здесь мужчины вписались. Состоятельные граждане Кордейка, которые могли себе позволить расценки «Красного солнца», выглядели немногим лучше бедняков.

Друзья заказали себе еды и бутылку лучшего монастырского вина, а для Новы распорядились подать ужин в комнату. Ели в молчании, пока не насытились, и до того это было замечательно, вновь почувствовать вкус качественной свежеприготовленной еды. А уж вино после длительного перерыва показалось божественным нектаром. Первый бокал выдержанного красного Берт смаковал с особым удовольствием. Терпкое и полнотелое, с послевкусием сушеной сливы, оно заиграло на языке новыми красками. Верно говорят, люди ценят лишь то, чего они лишены.

Келл, как обычно, опьянел уже после первого бокала, но останавливаться не собирался. Сегодня, впервые за долгие и тяжелые недели похода, он собирался расслабиться как следует.

— О, Бог Милосердный, как давно я этого ждал! — довольно протянул барон, наполняя очередной бокал. — Одной бутылки нам определенно не хватит.

— Да, неплохо. Но я все равно считаю, что трактирщик загнул слишком высокую цену. Тридцать империалов! Да за такие деньги можно было купить весь этот сраный городишко!

— Жадность до добра не доведет, — нравоучительно заметил Берт.

— Как и расточительность.

— Да, но разве у нас есть выбор? Тем более, мы здесь не местные. Не стоит сразу строить из себя высокомерных ублюдков.

— А я думаю, не стоит сорить деньгами слишком уж свободно, иначе кто-нибудь подумает, что мы богачи, и захочет их прикарманить.

— Ты слишком пессимистично смотришь на мир, дружище. — Берт махнул трактирщику, привлекая внимание, и указал на пустую бутылку. — Еще одну, будь так любезен. Да к тому же, — продолжил он, — в том случае, если что-то пойдет не так, у нас есть ты — страж и защитник, молодой герой с устрашающей силой и милой мордашкой.

Келл недовольно скривился, но только для вида, и почти сразу же за их столом раздался дружеский смех, какого не было очень давно. Переживания последних дней лежали на их плечах тяжким грузом. Постоянно всплывающие в памяти образы опустошенных деревень, братских костров с обгорелыми останками жителей и тот смердящий скорченный труп в черных струпьях… Где уж тут найти время для смеха. И только алкоголь помог тяжелым мыслям угаснуть на время, отойти на второй план.

С каждым выпитым глотком Келлгар ощущал, как его измученное тело и тревожная душа расслабляются, и как тепло охватывает ноющие мышцы. Постепенно в нетрезвую голову забрели те мысли, которые он обычно гнал от себя усилием воли.

Когда все до последнего кусочка было съедено и Берт даже остатки подливы собрал на мякиш хлеба, чего никогда раньше не делал, друзья сыто развалились на жестких стульях с бокалами в руках. Две бутылки они уже прикончили, чем оба остались весьма довольны.

— Может, попробуем их местную настойку?

— Уверен? Ты, кажется, и так едва держишься.

Келл пока еще держался прилично, язык не заплетался, обзор не размывался, и только голова приятным образом подкруживалась.

— Я не собираюсь пить много. Но, раз уж мы здесь, стоит попробовать.

Трактирщик Улем с готовностью поднес им две порции травяной настойки. Оба сначала принюхались, а после