Привязали лошадей к веткам, и те принялись ощипывать листву с молодых отростков, пока всадники занимались костром. Собрали сухой хворост и сложили в кучу, и Келл взмахом руки материализовал пламя. Ему вдруг вспомнился тот день, самый первый, когда он пришел к травнице просить помощи, маленький напуганный мальчик. И его удивление, когда Инмори проделала такой же фокус с огнем в очаге. Келл позволил себе немного гордости — всего каких-то пару месяцев назад он и помыслить не мог, что сможет сам творить подобные фокусы.

— О чем думаешь? — Берт заметил его непроизвольную улыбку и сам готов был заулыбаться. Все-таки огонь обладает удивительным свойством поднимать людям настроение. Конечно, не в том случае, когда горит твой дом.

— Да так.

Все втроем подсели ближе к огню, который все разгорался, жадно пожирая ветки и сухие листья. Берт нежно обнял Нову, и та положила голову на его плечо. Уголки ее губ тоже приподнялись в скромной улыбке.

— Надеюсь, ты хорошо отдохнула в гостинице? Потому что в следующий раз нам удастся поспать на кроватях не скоро.

— Да, очень хорошо. Просто замечательно. Посидела в еле теплой воде в ванне, которая старше моей прабабушки и которой пользовалось неизвестное количество народа. Ну, хотя бы вода была свежая, и на том спасибо. Поела какой-то дряни с жирных тарелок. А о постели и говорить страшно: ее будто годами там не меняли, я столько пыли вытряхнула из одеяла! — По мере приближения к завершению речи настроение Новы все ухудшалось, улыбка испарилась, остались грозно нахмуренные брови. — Но со всем этим еще можно было бы как-то смириться, если бы мне только дали поспать. Так нет, мало того, что ко мне в комнату ни свет ни заря вломились какие-то уроды, так еще и тебя не оказалось рядом!

Кажется, это была ее самая длинная речь за время путешествия.

— Ну-ну, не сердись, — Берт попытался сгладить вину неловким поцелуем в лоб. Чувство стыда он прятал за привычной дежурной улыбочкой. — Мы не собирались засиживаться допоздна, просто я так вымотался в дороге, что сам не заметил, как заснул, стоило на секунду закрыть глаза.

Казалось, девушка ответит ему очередной колкостью и сбросит его руку, отвернется, но она всего лишь тяжело вздохнула, чем немало удивила друзей.

— Ладно, проехали. Но не думай, что я забыла. Когда-нибудь я тебе все припомню, — устало проговорила она, не поднимая головы от плеча Берта. — А сейчас нам нужно решить, что делать дальше.

Воцарилось молчание. Тишина перемежалась треском веток в пламени и занудным комариным писком. Все трое пялились в огонь, как будто могли увидеть там свое будущее или ответы на вопросы.

— Что ж. Я в нашей ситуации вижу только один возможный вариант.

Келл вгляделся в лица друзей: оба уставшие, с запавшими глазами, оба сильно похудели с их первой встречи. Им всем не помешал бы отдых. Но нет рядом Инмори, которая все знает и может защитить от любых неприятностей, теперь им нужно рассчитывать только на себя. Нельзя расслабляться, нельзя разделяться — иначе ситуация с наемниками повторится, и совсем необязательно все снова закончится хорошо.

— Мы и так слишком устали, волочась полдня по лесу, а без еды силы закончатся еще быстрее. Я предлагаю идти в сторону тракта, а с наемниками разберемся по пути. Думаю, рано или поздно они выйдут на наш след, и тогда придется действовать. Из оружия у нас только один меч, а на мою силу я не стал бы безоговорочно полагаться: движущиеся цели поразить сложнее, не уверен, что у меня получится с первого раза. В любом случае, мне нужно время, и если мы заметим их заранее, вы сможете укрыться за деревьями, а у меня будет шанс сосредоточиться. Возьми меч себе.

Келл протянул Берту оружие — простой клинок в серых истрепанных ножнах не идет ни в какое сравнение с той сияющей сталью, что пришлось оставить в гостинице. Но Берт принял его как единственную возможность в случае чего защитить Нову.

— Повезло, что они не собираются нас убивать, — оптимистично заметил он, — ну, по крайней мере, нас двоих. Кажется, я заметил у одного из них лук, так что тебе лучше держаться за нами, если дойдет до драки. В нас они стрелять не будут.

— Обязательно спрячусь за спину Новы, когда увижу наемников. Может, нам повезет, и они сами умрут от смеха.

— Глупый мальчишеский героизм. — Девушка картинно закатила глаза. — Берт прав. Они видели, на что ты способен, так что сперва захотят расправиться именно с тобой.

— Это если учесть, что они догадались о природе моих сил. Ведь могли же подумать, что я использовал какой-то трюк с поджогом травы. Не забывайте: Церковь убедила всех, что магии в нашем мире не осталось.

— Кстати об этом. — Берт кинул взгляд за спину, вглубь чащи, где под густыми кронами притаились тени. — Кто-нибудь знает что-то о лесе? Почему Инмори сказала не заходить в чащу?

— Я знаю не больше твоего. Возможно, здесь обитает какое-то темное создание. Ведь не просто же так — помните? — местные не захотели сюда заходить.

Внезапно лес перестал казаться таким уж безопасным, и люди зябко поежились, несмотря на полуденное тепло и костер.

— В любом случае, — Берт бодро поднялся с земли и отряхнул зад, — думаю, что мы не так уж далеко зашли, и если пойдем у самого тракта, никогда не узнаем, что же в этом лесу такого необычного. Ну что, идем?

Они затоптали остатки костра и повернули на восток, в сторону торгового тракта. Копыта лошадей оставляли глубокий четкий след в почве, по которому легко будет отыскать путников, но это Келла мало заботило. Лучше покончить с проблемой сразу, чем оттягивать на неопределенный срок. Если до конца дня преследователи так и не догонят их, ночь неизбежно пройдет в беспокойстве, в постоянном ожидании, что за каждым шорохом может последовать выстрел, а из-за ближайшего дерева вот-вот покажется темный силуэт.

Иногда они шли пешком, ведя своих лошадей рядом, иногда ехали, но медленно — змеистые переплетения корней и низко нависающие ветки значительно мешали передвижению. Разговаривали мало. На изможденных лицах залегли глубокие тени. Физическая усталость сказалась на общем настрое, как и эмоциональная. Келлгар ощущал себя разбитым на миллион кусков и кое-как склеенным заново. Голову словно сдавили со всех сторон и она трещит, будто переспелый арбуз. Мужчина приложил руки ко лбу — совершенно безрезультатно. Теплые ладони не могли дать успокоение. Он надеялся, что на свежем воздухе