class="p1">Витольд напрямую враждебности ко мне не проявлял, но именно с его подачи заварилась каша на Иллирии. Он допустил убийство дяди и последующий «раздел наследства», чтобы потом взять верховного мага и его партию за горло. Путем интриг он отобрал власть у наследника престола. Но он не ожидал, что Карл будет готов расстаться с Иллирией ради власти, поэтому пропустил прямой удар в челюсть. И совершенно случайно, когда его брат отбыл в другой мир — даже звучит двусмысленно — подготовил у столицы армию.

Оба подонки. Но если начнут разбираться друг с другом, то зальют кровью сразу три мира. И этого я не хочу допустить.

Что до Мари… Я ей не верил. Едва мы упокоим Кадаверов, она либо заставит меня принести новую клятву, либо избавится, вероятно, чужими руками. Обещание отдать все работы по ментальной магии и отпустит с миром выглядят крайне сомнительно, если вспомнить про проект «Перерождение». Кто будет отказываться от такой власти?

Так что сейчас надо помочь вернуть разборки знати под ковер, предотвратить гражданскую войну, а потом решить вопрос с Кадаверами. В идеале, чтобы они убили друг друга, пока я стою в стороне.

Глава 18. Другие игроки

На усмирение Лация потребовалось меньше недели. Клирики, узнав, что к ним прибыла армия во главе с алмазным, быстро пошли на попятную, низложили действующего понтифика.

Даламар получил ключи от святого града, арестовал ключевых заговорщиков, оставил разбираться с проблемами нового наместника и шпиков.

Его армия разделилась на три неравные части. Половина отправилась в Ормандию, треть — в Катрон, оставшиеся вместе с генералом — в столицу.

В текущей ситуации это казалось странным, но вместе с генералом в Карлштадт возвращались лучшие бойцы из выживших в иллирийской мясорубке. Меньшая часть армии составляла половину ее силы.

Но еще раньше в столицу вернулся епископ Алькасар и попросил меня о встрече.

— Судя по твоему лицу, это не сулит мне ничего хорошего, — сказал я, смотря на мрачного Влада.

Мы сидели в кабинете дяди. Я устроился в кресле за рабочим столом, Владислав расположился напротив.

В отличие от меня, будущий понтифик озаботился всеми формальностями и был официально принят в корпус, пусть и в статусе ученика. Так что сегодня он щеголял синим мундиром с погонами младшего лейтенанта, а также какой-то медалью.

Сомневаюсь, что он хотел так меня впечатлить, подозреваю, в мундире ему было легче говорить на эту тему.

— Скажем так, отец очень ревностно относится к достижениям. И в Лации он обосрался, — сухо сказал мой друг.

«О, наш попик знает такие слова! Поразительно!» — ехидно заметил Янус.

— И теперь он попытается… — я намеренно не стал заканчивать фразу.

— Либо подсидеть меня, либо за твой счет купить себе еще один шанс!

— Ну да, ну да. Понимаю, ты обижен, что уводят твой «проект», — не удержался я.

Владислав не обиделся, лишь поправил очки, а потом неожиданно улыбнулся.

— Твоя маска оторванного от жизни мага приросла к лицу, но не стала им, друг мой.

— Не нужно быть гением, чтобы понять, что тебя не случайно отправили именно в нашу академию.

— Обитель недовольных, которая поставляла королю кадры для будущего противостояния с аристократами. Прекрасное место, чтобы завести нужные знакомства и связи, — невозмутимо сказал Владислав Алькасар. — А если не получится, то семейные реликвии дадут доступ к обучению у лучшего артефактора планеты.

— И тут выходит странный парень и размахивает всеми возможными флагами: персональным наставником, богатством семьи, странной внешностью…

— Да, со стороны это казалось хитрым планом, но мы оба знаем, что ты просто немного… — Владислав не стал заканчивать фразу, просто деликатно кашлянул.

Я деланно обиделся:

— Из меня готовили послушного исполнителя с конкретным задачами: пытать, ломать, убивать. Я, правда, оказался умнее в научном плане, поэтому дядя предполагал, что я могу помочь ему в исследованиях, которые ни в коем случае нельзя доверить чужакам.

— Дивное сочетание. Головорез, некромант, ученый. И единственный наследник уникальных знаний и огромного состояния. Ты не видишь противоречий? Или ты не хочешь их видеть?

— Если тебе сваливается на голову десятилетний ребенок, то сложно планировать что-то конкретное. Дядя заменил мне отца, так что давай не будем об этом.

К последней фразе захотелось добавить ментальный приказ, но я сдержался. Владислав и так понял, что эта тема мне не нравится.

— Отец понимал, что не может стать понтификом, но он надеялся повлиять на выборы нового. Вот только за полвека состав кардиналов сменился пять раз. Не осталось никого, кто был при нашей династии. Отец не смог убедить кардиналов, что для Светлого будет лучше, чтобы мы вернулись.

— Армией он пригрозить не решился? А денег не хватило на взятки? — хмыкнул я.

— Разве я не это сказал? — изумился Владислав. — Маркус, не будь наивен. Кардиналы тоже люди со своими жизнями, страстями и семьями. Целибат, слава Светлому, у нас так и не ввели. Но алчные грешники не так страшны, как фанатики и идеалисты. А таких сейчас большинство в конклаве.

— Никогда бы не подумал, что завоевание Лация пойдет на пользу церкви, — подколол я друга.

— Я бы с тобой согласился, если бы эти идиоты не поддержали мятеж, будучи абсолютно не готовыми к нему. Теперь они болтаются на виселицах, а их семьи подвергнутся гонениям. А что будет твориться за закрытыми дверями дворцов… Поверь мне, южные страсти и интриги обойдут любую многоходовку аристократов.

— Какое счастье, что наши маги-владетели предпочитают решать большинство вопросов грубой силой. От сложной интриги Иллирия точно пострадала бы больше, — скрестив руки на груди, зло заметил я.

— Только Чужому известен ответ на этот вопрос, — Владислав вздохнул. — Сейчас отец попытается пролезть в комиссию по делам Светлого. Если ты забыл, то напомню, что это прекрасное ведомство подчиняется напрямую королю. Кстати, руководивший им барон погиб на Иллирии вместе со своей дружиной.

— Твой отец не маг, так что пусть попрощается с мечтами о такой должности, — сообщил я очевидное, а потом добавил фразу, услышанную когда-то от Адриана: — Королю дают отчет только чародеи.

— Верно. Но он надеется, что ты сможешь повлиять на назначение этого одаренного, а потом продвинешь его. Ну а в будущем изменишь отжившие свое правила.

Я поперхнулся и уставился на Владислава.

— Что еще хочет твой отче? Мне открыть для него новый мир и назвать в честь вашей семейки?

Владислав сотворил символ веры, склонил голову, а потом сказал:

— Если на то будет воля Светлого, мы смиренно примем такой дар.

— Ладно, я понял. У твоего отца сложилось превратное представление обо мне. И