Но следователь ему не поверил:

— Свою дочь вы бы на такое опасное задание тоже отпустили?

Павел Семенович опустил голову. Нет, не отпустил бы.

— Следующие две жертвы — это несчастный Ваня Черкашин и сама Эмма Леонидовна.

— Не представляю, кто мог их убить. Неужели Леня?

Следователь кашлянул.

— Не забывайте еще одного или даже двух действующих персонажей. Братья Андрей и Коля Коробицыны.

— Это кто же? — удивился Павел Семенович. — Не знаю таких.

— Достаточно, что они знали вас и ваших приближенных.

— Но все-таки кто эти двое?

— Николай Коробицын — молодой любовник вашего бухгалтера. Любовник, на которого, смею предположить, она тратила много больше того, что зарабатывала у вас.

— У Эммы был любовник! — воскликнул Павел Семенович. — В голове такое не укладывается. Для меня она всегда была этакой одинокой ледяной скалой. Хотя, если честно, то и мне показалось, что у Эммы кто-то в последнее время появился. Она стала следить за собой, стала интересоваться мужскими брендами. Много было мелочей, которые указывали, что она больше не одинока. Но я не считал это чем-то серьезным.

— И напрасно. Ваша помощница на старости лет влюбилась без памяти.

— Эмма? Влюбилась? Вы точно говорите о нашей Эмме?

— Она ведь долгое время была одинока?

— Сколько я ее помню. Рядом с Эммой не задерживался ни один мужчина. Да и она никогда не стремилась обрести пару. Сначала рядом с ней был отец. Леонид Евгеньевич был человеком властным, отчасти Эмма в него. Но рядом со своим отцом Эмма совершенно терялась, отец подавлял ее во всех отношениях. Он сказал дочери, что она не имеет права на личную жизнь, пока не напишет докторскую, и Эмма его послушалась. Вся ее молодость была посвящена научной работе, и отец во многом ее поддерживал. Но даже при такой мощной поддержке Эмма докторскую так и не защитила. А уж после его смерти… Эмма надломилась. Нет, она оставалась все той же железной леди, вот только интерес ее заключался в другом. По-своему она была честна и отдавала себе отчет, что в науке ей великих открытий не сделать. Открытий, которые бы могли превзойти ее отца или хотя бы дать повод гордиться ею. И тогда ей пришла в голову мысль взять на воспитание сироту, но сироту гениального.

— И Эмма бросила науку?

— Не сразу. Эмма подошла к вопросу со свойственным ей педантизмом. Разработала целую систему тестов, которые уже на раннем развитии позволяли бы выделить ребенка с задатками гения. Усыновив Леню, она столкнулась с новыми трудностями. Воспитание гения потребовало грандиозных финансовых вливаний, ей пришлось существенно потратиться. Она мне как-то призналась, что вела подсчет. И что за весь период пребывания Лени на ее попечении и обучения мальчика она потратила восемьдесят шесть тысяч триста сорок восемь долларов.

Это было очень похоже на Эмму Леонидовну, вот так взять и высчитать все до единого доллара. Подругам показалось, что они прямо видят их начальницу, как она сидит при свете экономичной лампочки и ведет точный подсчет истраченным на бедного сиротку монеткам.

— Значит, Леня не окупил вложенных в него средств. И Эмма потеряла к нему интерес как к нерентабельному проекту.

Но с людьми так нельзя. Леня ушел, но затаил в душе глубокую обиду. И обида эта становилась тем сильнее, чем больше проходило времени с момента разрыва.

— Сначала Леня думал, что мать его таким образом просто воспитывает. Потом понял, что это уже больше похоже на наказание. А когда до него дошло, что это и не воспитание, и не наказание, а просто конец, он окончательно потерял покой.

Все же тесное многолетнее сожительство с Эммой Леонидовной не прошло для Лени даром. Как известно, с кем поведешься, от того и наберешься. И Леня научился от своей родительницы многому, в том числе умению считать деньги. И когда Леня подсчитал, сколько денег тратит его мать на своего молодого любовника, когда могла бы сохранить их для своего сына, Леня пришел в еще большую ярость.

— Ведь все эти деньги могли достаться ему! По закону он все еще считался наследником Эммы Леонидовны. Нужно было лишь избавиться от конкурента. А тому, как следует избавляться от неугодных тебе людей, Леня выучился у самой Эммы Леонидовны.

Парень понимал, он не просто остался без денег, это было полбеды, деньги можно и заработать. Но с ним поступили куда хуже, его выгнали, выбросили из жизни, как ненужный хлам.

— В нем стала закипать злость. Чем дольше она кипела, тем более насыщенным становился этот бульон. Так всегда и бывает.

Но торопиться Леня не собирался. Он хорошо понимал: месть — блюдо, которое подают охлажденным. В таких делах горячиться не стоит. Нужно выждать и нанести удар в удобный момент.

К тому же Леня хотел не просто поквитаться с матерью, но и вернуть себе состояние, которого он лишился по ее жестокосердию.

В этот момент очень кстати поступило предложение от самой Эммы — поработать на Павла Семеновича. Леня для вида поломался, но в душе ликовал.

— Он сперва изобразил нежелание, но потом все же согласился. При этом он выставил матери непременное условие устроить его на работу в «Планктон», причем официально.

— Зачем это ему?

— Леня понимал, что к себе в дом мать его больше не пустит. Но ему было необходимо следить за ней. И офис, в котором Эмма Леонидовна проводила половину своей жизни, стал для Лени идеальным вариантом.

— Но как же Леню не узнал никто из сотрудников?

— А кто мог узнать? Свои фотографии из соцсетей Леня тщательно удалил. Эмма поступила так же еще раньше, но ею двигало несколько иное чувство. В итоге фотографий Лени не было ни на страничках Эммы, ни где-либо еще.

Впрочем, Эмма не была бы сама собой, не вздумай она и здесь отомстить Лене. Она сдержала свое слово и устроила сына на работу в «Планктон», но устроила она его на самую низкую и даже унизительную для самолюбия парня должность.

Простым грузчиком на складе!

В ответ Леня тоже показал матери фигу. Он начал играть такого тупого и недалекого парня, что менее добросердечный человек, чем Павел Семенович, просто бы выгнал недотепу вон. Но Павел Семенович не из тех, кто выгоняет людей за какие-то недостатки. Петя казался ему достаточно преданным, крупных промашек не совершал. А свою тупость тренировал исключительно на сотрудниках, когда его о чем-то просил лично директор, Леня кидался исполнять поручение со всех ног. Так что Павел Семенович считал, что к парню придираются. И Леня-Петя продолжал трудиться в «Планктоне», невзирая на все нарекания.

— Мне его было жалко, — признался Павел Семенович. — Он рассказал мне про свою мать, которая выгнала его за то, что он не оправдал ее надежд. Я ему сочувствовал, осуждал его мать. Но мне и в голову не могло прийти, что речь об Эмме.

Следователь кивнул.