– Ты всегда был мне сыном. И останешься им по сей день. Берегите себя, дети мои.

Не успел отец договорить, а я задать вопрос, который душил своей неизвестностью, как со стороны двора начали доноситься душераздирающие крики и звуки рассекающих воздух мечей. Мать первая пришла в себя от потрясения и почти что насильно спихнула нас с сестрой с кровати, толкая сильными руками в спины, подгоняя к задней двери дома, выходящей в лес. Женщина поцеловала нас в лоб, и слезы, стекающие из ее глаз, оставили влажную дорожку на коже.

Парадная дверь, через которую отец всегда возвращался домой, с грохотом выбилась. На пороге возникло существо, в руках которого, искрясь, извивались живые змеи. Увидев нас, титан издал сдавленный хрип и двинулся в нашу сторону, неуклюже перебирая ногами. Все тело его было покрыто многочисленными татуировками жертв – богов, которых существа успели погубить, чтобы напитаться магией и отомстить. Лысые головы, широко распахнутые глаза, обрубленные носы и зашитые грубые нитками рты – знак предателей, знак отступников.

Мать насильно вытолкнула нас из дома и захлопнула дверь. Крики агонии и страха доносились со всех сторон – звук оружия, разрубающего плоть, хриплый смех титанов, слова мольбы сородичей. Опомнившись, я схватил сестру за руку и потащил за собой в сторону леса, скрываясь от глаз титанов. Чем дальше мы заходили, тем больше хныкала сестра, ее голос срывался на крик, она молила вернуться обратно в поселение к родителям. Я пытался донести до Ийнас, что нашего дома нет, его уничтожат, как несколько десятилетий назад, но девочка отказывалась слышать правду. Я резко остановился, вырвав руку, обхватил плечи сестры и тряхнул так, что у нее лязгнули зубы.

– Или ты слушаешь меня, или останешься гнить тут, выбор за тобой. Я не собираюсь подвергать нас опасности из-за твоих прихотей. Детство закончилось. Теперь мы предоставлены сами себе!

Сестра всхлипнула, едва заметно кивнула и всю дорогу молчала, лишь икала изредка от холода. Спустя пару часов мы выбились из сил и легли поспать под массивным дубом. Крепко прижались друг к другу, трясясь от холода, но огонь так и не рискнули развести, боясь оказаться замеченными. Наутро нас, продрогших до костей, нашла Злата, которая привела в селение и обучила всему, что знала сама.

На третьи сутки под покровом ночи на поселение напали зрейнсы, которых привлек запах страха моей сестры. Я проснулся посреди ночи, услышав чавкающие звуки и хриплое, прерывистое дыхание. Юркнув из комнаты, увидел, как поляну заполонили не то люди, не то растения, с нетерпением переминаясь с ноги на ногу. Я сдавленно выдохнул, чем привлек непрошеное внимание. Существа как один повернули головы в мою сторону и заверещали. В несколько шагов я пересек поляну и оказался около оружейной, выхватив меч. Взмахнув им в воздухе, направил острие на зрейнсов, которые начали смыкаться около меня плотным кругом. Краем глаза я заметил, как одно из существ выходило из лачуги сестры. Страх и злость обуяли душу, разбудив дремавшую магию. Шум на поляне поднял селян, которые, призывая собственные силы, ожидали удобного случая для нападения.

Зрейнсы начали нападать одновременно. Крутясь на месте, я протыкал плоть мечом, оставляя существ истекать вязкой темной жидкостью. Оружие со свистом истребляло чудовищ. Когда на поляне не осталось ни одного раненого зрейнса, я, тяжело дыша, подошел к тому, что вышел из лачуги сестры, и задал вопрос, надеясь, что тварь поймет.

– Что ты сделал с ней?

Тело зрейнса странно дернулось, и подобие ухмылки искривило его лицо. Гнев заполонил собой взор, и я, сорвавшись, ухватился трясущимися руками за нечто напоминающее шею и начал душить существо. Казалось, что оно только этого и ждало – чудовище не двигалось, лишь устремило взгляд ввысь. Издав последний вздох, зрейнс повалился на землю. Слабая дымка серебристого света покинула его душу и устремилась на небосвод. Отшатнувшись и сглотнув ком в горле, я почувствовал на себе пристальный взгляд одной из женщин поселения, которая смиренно сложила руки на животе. Джойс.

Тело дернулось, будто от пощечины, когда воспоминания прошлого заполонили собой все мысли. Пересекая поляну, я кидал короткие взгляды на Касандру и все сильнее прижимал к себе окоченевшее тело. Распахнув дверь ее дома ногой, положил девушку на кровать, накрыл тремя одеялами, опустился на колени и принялся растирать холодные ступни феи. Та заворочалась, но глаз не открыла. Убедившись, что ноги согрелись, а само тело феи в тепле, я сел на кровать и уткнулся лицом в ладони.

Должно быть, дверь дома громко ударилась об стену и разбудила Злату, которая стояла на пороге, укутанная в теплую шаль. Она перевела взгляд с меня на Касандру, судорожно вздохнула и присела рядом, коснувшись прохладными пальцами моего плеча в знак поддержки. Никто не нарушал тишину, лишь ветер завывал за окном. Лунный диск бросал слабые лучи на стены. Злата сидела с прямой спиной, боясь шелохнуться, затем шумно втянула воздух через нос и тихо спросила, боясь потревожить сон Касандры:

– Где ты ее нашел?

Я исподлобья взглянул на дверь, которую пытался снести с петель ветер. Сложив руки в замок, перевел взгляд на Касандру.

– Она шла по лесу, одна, в оборванном покрывале. Я знал, что фея любила эти ночные прогулки – они дарили ей чувство свободы и успокоения. Чувствовал, что когда-нибудь это закончится так. Не сделал ничего, чтобы остановить ее, ничего.

– Йенс, это ее выбор, ты не…

– А если бы Касандра умерла в лесу? Ты не думала, что с ней стало бы, если бы не нашел ее?! – прошипел я и резко повел плечом в сторону, скидывая ладонь Златы. Та, встрепенувшись, прижала к себе руку и чуть мотнула головой в сторону.

– Йенс, ты же знаешь, что все твои попытки тщетны. Она будет благодарна тебе, но…

– Знаю. Необязательно напоминать об этом каждый раз.

Я грубо оборвал Злату и, встав с кровати, начал ходить по комнате из угла в угол, пытаясь унять беспорядочные мысли. Сейчас злился на себя и на то, что женщина, как всегда, была права.

– Касандра, подожди! Да подожди же ты, глупая!

Я бежал что было сил за феей, которая, смеясь, скрывалась между деревьями и показывала мне язык, подгоняя меня быть быстрее. Усмехнулся уголком губ и, затаившись за массивным дубом, принялся ждать. Касандра удивленно водила головой, пытаясь отыскать меня глазами. Меж ее бровей залегла глубокая складка, лицо выражало недовольство – она была так красива в этот момент. Темные облегающие штаны, изумрудная туника свободного кроя,