— На то есть причина, Тиниен, — усмехнулсяУлэф. — Помнишь, что он сделал с капитаном, который хотел помешать нампройти к Базилике? — Улэф стянул с головы рогатый шлем и почесал взатылке. — Да еще эта молитва… От нее, по-моему, у всех просто кровь стылав жилах. Убить кого-нибудь в пылу спора — это понятно, но помолиться потом заего душу — это оказывает на многих впечатление.

— Что ж, возможно и так, — Тиниен оглянулся черезплечо на солдат, кое-как плетущихся за его лошадью, не соблюдая никакого строя.На лицах их была печаль, видимо от того, что они чувствовали, что в сражениипоучаствовать все же придется. Большинство из них никогда не воевали, и ихохватил страх перед грядущими боями. — Эй, друзья! — укоризненнопрокричал Тиниен. — Ну нельзя же так! Вы должны быть хотя бы похожими насолдат. Выровняйте-ка ряды и извольте идти в ногу. Мы должны хотя быподдерживать свою репутацию, — немного помолчав он неожиданно предложил: —А как насчет песни? Мирных жителей всегда приободряет, когда солдаты поют, идяна битву. Мы должны показать нашу храбрость и презрение к смерти.

Несколько голосов неуверенно затянули песню. Тиниен приказалначать сначала. Так повторилось несколько раз, пока орущая во все горло колоннане удовлетворила его желание.

— А ты жестокий человек, — заметил Улэф.

— Я знаю.

К удивлению Спархока, узнав о попытке рендорца убить его,Сефрения оставалась спокойной.

— Ты уверен, что видел тень перед нападением? —спросила она.

Спархок утвердительно кивнул.

— Кажется, наши подозрения былинебезосновательны, — с удовлетворением отметила Сефрения, глядя намаленький отравленный клинок, лежащий на столе. — Странно, что они припомощи этого хотели справиться с человеком, одетым в доспехи.

— Но тут все могла решить царапина, матушка.

— Но как он смог бы тебя поцарапать, если ты весьзакован в сталь?

— Он пытался нанести удар в лицо, Сефрения.

— Так держи забрало опущенным.

— Я бы выглядел смешно.

— А что лучше — выглядеть смешным или мертвым?Кто-нибудь из наших друзей видел это?

— Келтэн. По крайней мере он знает, что это произошло.

Сефрения нахмурилась.

— Я надеялась, что мы сможем держать все это в секрете,хотя бы пока не узнаем, в чем тут дело.

— Келтэн знает, что кто-то пытался убить меня, вот ивсе. Они наверняка подумают, что это просто происки Мартэла.

— Ну что ж, не будем их разубеждать.

— Произошло несколько отставок, милорд, — доложилКелтэн Вэниону, когда они собрались у подножия Базилики. — Мы не моглиутаить того, что собираемся делать.

— Этого можно было ожидать, — сказалВэнион. — На внешней стене оставлены дозоры?

— На внешней стене остался Берит, милорд, —ответил Келтэн. — Из парня выйдет отличный рыцарь. Нужно толькоприсмотреть, чтобы он остался в живых. Мартэл уже развернул войска, и, похоже,готов наступать. Я удивлен, что он все еще медлит. Наверняка кто-нибудь из жабЭнниаса уже сообщил ему обо всем, что произошло в Базилике утром. Ведь каждаяминута задержки дает нам лишнее время подготовиться к обороне.

— Бедность, Келтэн, — объяснил Спархок. —Мартэл слишком алчен, чтобы поверить, что такая же алчность не присуща всем безисключения представителям рода человеческого. Он думает, что мы будем защищатьвесь Чиреллос, и дает нам время так растянуть оборону, чтобы его войско прошлосквозь нас как нож сквозь масло. Ему никогда не понять, как мы могли решитьсяпокинуть внешний город и защищать лишь внутренние стены.

— Полагаю, что многие из моих братьев патриархов думаюттак же, — с улыбкой произнес Эмбан. — Вряд ли нам удалось бы все такгладко провести в Курии сегодня утром, если бы те, чьи дома расположены воВнешнем городе, знали, что мы собираемся оставить их дома на разграблениенаемникам Мартэла.

Тут к ним присоединились Комьер и Улэф.

— Нам придется разрушить несколько домов, стоящих рядомсо стенами, — сказал Комьер. — С севера на город наступаютлэморкандцы, а они имеют обыкновение пользоваться арбалетами, так что не стоитоставлять в их распоряжение крыши высоких зданий, с которых им будет удобнообстреливать нас. Вообще-то я не слишком сведущ в осадной войне, —признался он. — Какие орудия Мартэл сможет использовать против нас?

— Тараны, стенобитные машины, — ответилАбриэль. — А также катапульты и штурмовые башни.

— Что за штурмовые башни?

— Деревянные башни на колесах. Их подкатывают вплотнуюк стене, и солдаты выпрыгивают с верхней площадки прямо на нас, защитников. Этогораздо более удобный способ, чем приставные лестницы.

— На колесах? — переспросил Комьер.

— Да, именно так.

— Ну что ж, — усмехнулся Комьер. — Тогда мыостатки от разрушенных домов разбросаем по улицам на подходах ко Внутреннемугороду. На колесах особенно не разъездишься по грудам булыжника.

На площадь перед Базиликой галопом на взмыленной лошадивлетел Берит, и, миновав солдат церкви, остановился у лестницы. Спрыгнув сседла, он взбежал по ступеням.

— Милорды! — переводя дыхание воскликнулон, — люди Мартэла начали собирать осадные орудия.

— Может, кто-нибудь мне объяснит все это? —спросил Комьер.

— Ну, осадные орудия обычно перевозят частями, —объяснил Абриэль. — Когда ты доберешься до места сражения, тебе нужно ихсобрать.

— И много времени уйдет на это? Вы, арсианцы, особенносведущи в ведении осадной войны.

— Несколько часов, Комьер. Если они захотят построитьбаллисты, то на это уйдет гораздо больше времени.

— Что за баллисты?

— Это огромная катапульта, ее трудно перевозить дажечастями, и их обычно строят на месте, используя целиковые стволы огромныхдеревьев.

— И какими же камнями они могут бросаться?

— Даже побольше чем ты вместе с доспехами, Комьер.

— Если их будет много, стены не выдержат.

— Я тоже так полагаю, но, скорей всего, у них будутобычные катапульты. На постройку баллист нужно неделю, не меньше.