— Я говорю лишь то, что могу тебе сказать! — разозлилась и Эрин. — Наберись терпения и усмири, наконец, свой нрав.

Морриган набрала в грудь воздуха, чтобы прямо сейчас отчитать эту смеющую дерзить ей нахалку. Но Эрин уже шла к храму, не обращая на нее никакого внимания. Губы девушки шевелились в молитве.

— Подожди меня здесь, — бросила она через плечо разгневанной королеве.

— Не много ли чести? — зло прошипела та в ответ. — Кажется, ты забыла, что не можешь выходить дальше своего двора!

— Нет, — спокойно возразила ей Эрин. — Это ты забыла, что сегодня я возвращаюсь домой.

— Леон, постой. — Морриган окликнула советника, завидев того, спешащего куда-то по коридору.

Мужчина остановился, одарив королеву радостной и искренней улыбкой.

— Кажется, твое настроение сегодня можно назвать лучезарным, — улыбнулась и королева.

— Да, пожалуй, — согласился он.

— Я рада, что время… залечило твои раны, — осторожно произнесла Морриган, следя за реакцией Леона.

Его брови сошлись на переносице.

— Я не забыл Мару. Она навсегда останется для меня светлым воспоминанием. Но, — продолжил он после небольшой паузы, — философия жизни такова, что она продолжается для тех, кто остался. Хотят они этого или нет. И мне кажется, я лишь сейчас ощутил себя по-настоящему живым. За все время, что я есть на этом свете.

— О… — только и смогла выдохнуть королева. — Не могу не порадоваться за тебя.

— Благодарю. Этому есть причина, — подмигнул он, глядя в удивленные глаза Морриган. — Но пока я еще не готов говорить об этом в открытую. Набираюсь смелости.

— Всегда думала, что уж смелости у тебя с лихвой, — засмеялась королева, чувствуя, как жаркой волной в ней поднимается нетерпение.

Он счастлив? Он ведь действительно счастлив сейчас! Так неужели…

— Очень скоро, Мор, — врываясь в сладкие мысли Морриган, подытожил Леон, — я расскажу об этом не только тебе, но всему миру.

— Весьма любопытно, — снова улыбнулась королева. Ее щеки слегка порозовели от волнения. — Знаешь, я хотела тебе сказать, что ты можешь вернуться в южную часть королевства. Прости, что заставила тебя уехать тогда… — чуть смущенно произнесла она.

— Все в порядке, — упреждающе поднял руку Леон. — Я останусь здесь. И на это есть немало причин. Обсудим этот вопрос как-нибудь в другой раз.

— Как хочешь, — не стала настаивать Морриган.

Что ж, возможно, воспоминания все еще держат его. Но думается мне, что ждать осталось совсем недолго.

Леон никогда не думал, что любовь, поселившаяся в его сердце, может быть такой томительно-сладкой, мучительно-жгучей, пьянящей и сводящей с ума одновременно. Глядя на объект своего обожания, он не мог не думать о ней, не представлять, какова на вкус ее кожа, как волнительны очертания ее фигуры под одеждой.

Он не лгал, когда признался Морриган в том, что толком и не жил до этого чувства. Разве он мог представить, что каждая клеточка его тела, наполненная доселе неизведанными ощущениями, может дать ему такую легкость? Разве он мог подумать, что вся его жизнь может вдруг начать вращаться вокруг одного человека? Что все его существо будет настроено лишь на ее голос, что глаза будут постоянно искать лишь ее очертания?

Каждый взгляд, каждая улыбка, обращенная в его сторону, окрыляли и возносили Леона до небес. Он был готов положить весь мир к ее ногам, но боялся сказать лишь одно слово…

Люблю.

Как же это возможно, что раньше он был обделен этим чувством? За что боги так долго наказывали его? Но вот сейчас… Что не дает ему сделать всего один шаг к своему счастью?

Ведь он видел, нет, он знал, что тоже любим!

Сегодня! Я признаюсь ей сегодня! Сил нет больше тянуть! Я умру, если не сделаю этого!

Смятая постель насквозь пропитана их любовью.

Этот стойкий удушливый запах накрывает Морриган с головой, вызывая в голове яркие картинки. Она закрывает глаза и видит, как два тела сплетаются в одно, и вот это уже единый организм, у которого все общее. Одни и те же чувства, одни и те же эмоции, хочется плакать от этого всепоглощающего единения…

Леон силен и объят страстью, ему сложно сдерживать себя. Но он старается быть нежным и неторопливым. Ее глаза — отражение его любви. Она ищет защиты в каждом его движении, вцепляясь в сильные мускулистые руки, царапая могучую спину, запрокидывая голову от желания, которое рвется наружу вместе с ее сладостным стоном.

Он прижимает ее тело своим, покусывая припухшие от поцелуев губы, опускаясь все ниже и ниже. Тонкая белая шея, призывно торчащие соски, плоский живот и податливые бедра. Каждый изгиб ее тела, будто вылепленный искусным мастером шедевр.

Она прекрасна.

Леон больше не хочет и не может ждать. Он снова и снова берет то, что всегда было и будет принадлежать лишь ему одному…

Морриган открывает глаза и бросает еще один взгляд на смятую постель. Тянет за край простыни, расправляя ее и получая свои неоспоримые доказательства.

Пятна крови.

Ну конечно, ведь «святая» Эрин была девственницей.

Жгучая ненависть, словно шипящая змея, поднимает свою голову, вот-вот готовая плюнуть смертельным ядом.

Где сейчас эта сладкая парочка? Клянусь, я готова убить обоих!

Морриган подносит руку к сердцу, пытаясь успокоить его бешеные удары. Ветер вокруг нее уже поднимает свой хоровод, и она отпускает его на волю, не в силах удержать.

Закрывая уши руками, она начинает истошно кричать, выталкивая вместе с болью и криком эту никогда не приносившую ей счастья любовь.

Звон разбитых окон добавляет в ее грустную песню свою мелодичность.

Леон всегда знал, что некогда у Морриган была сестра, и какое-то время она упорно ее разыскивала. Но потом королева вдруг оставила свои попытки, и он, как и все, считал старшую Инганнаморте погибшей.

Внезапное появление Эрин во дворце стало для него такой же ошеломляющей неожиданностью, как и то, с какой щемящей нежностью вдруг откликнулось на эту девушку его всегда спокойное сердце.

— Нам нужно рассказать Морриган… о нас. — Леон лежал на широкой постели, откровенно любуясь обнаженным телом своей возлюбленной. Свет заходящего солнца желто-розовыми бликами падал на ее плавные изгибы, играл в волосах, отражался в серых глазах, заставляя щуриться.

Безмятежная улыбка, всего мгновение назад блуждающая на лице девушки, при этих словах померкла.

— Знаю. — Эрин рывком села на постели, потянулась за легким пеньюаром, в разгаре страсти брошенным прямо на пол. — Постоянно думаю об этом.