центра. Когда Шахназаров обратил на это внимание Горбачева, тот раздраженно отмахнулся. Он продолжил искать подсказку в трудах Ленина[409].

Пока Горбачев теоретизировал в Крыму, Ельцин одобрил работу экономистов в Архангельском. Он также ездил с агитацией по всей Российской Федерации. «500 дней» стали его ключевым лозунгом – он обещал, что после двух лет переходного периода эта «российская программа» изменит жизнь людей к лучшему. Что касается будущего Союзного договора, то Ельцин повторял свою ультра-демократическую мантру о суверенитете, который должен строиться «снизу-вверх». Российскую Федерацию необходимо перестроить в виде перевернутой пирамиды, говорил он. Во время своих поездок в Татарстан, Башкирию и Коми, автономные области в составе РСФСР, Ельцин призывал руководителей автономий «взять ту долю власти, какую сами сможете проглотить»[410]. Геннадий Бурбулис позже будет защищать этот откровенно популистский лозунг как «честный, принципиальный подход». Это был, по его словам, ответ на политические манипуляции Горбачева, который хотел за счет усиления автономий «раздробить» РСФСР. Но в любом случае агитация Ельцина добавляла оборотов центрифуге политического сепаратизма[411].

В середине августа Горбачев пригласил Черняева и своего нового любимца Евгения Примакова на ужин к себе на дачу. Оба советника призывали его заключить союз с Ельциным, запустить программу «500 дней» и отправить в отставку правительство Рыжкова. В противном случае, убеждали они, Ельцин может объединиться с российскими коммунистами и под знаменами «России» собрать силы против Горбачева. Президент СССР отмахнулся от этой опасности – был уверен, что сможет контролировать Полозкова и российскую компартию. Он накинулся на Ельцина, назвав того «прохвостом, человеком без правил, без морали, вне культуры». Выплеснув эмоции, Горбачев признал, что с Ельциным придется иметь дело, «потому что без России ничего не сделаешь». На идею распрощаться с Рыжковым он ответил, что этим «еще и здесь создаст фронт противостояния». «Рыжков и сам Совмин падут естественными жертвами объективного развертывания рыночной системы. Будет так же с государственной властью партии, и произойдет это уже в этом году», – заверил Горбачев советников[412]. Последняя фраза показывает, что президент СССР хотел принять «500 дней» и ясно понимал, чем это обернется для старой государственности.

21 августа Рыжков, Абалкин и другие члены советского правительства по настоянию Горбачева прибыли в Архангельское – якобы с целью найти общий язык с командой соперников. Встреча превратилась в бурное выяснение отношений. Позднее представитель Ельцина Бурбулис говорил о личных мотивах Рыжкова – его глубокой, почти подсознательной ревности к такому же, как и он, «выходцу с Урала» – Ельцину. За разногласиями, однако, стояли принципиальные и серьезные причины. Для Рыжкова и Абалкина основными действующими лицами будущей рыночной экономики были центральные министерства и госкорпорации. У Петракова и Явлинского главными выгодоприобретателями экономического союза стали бы суверенные республики. Золотая середина между двумя подходами отсутствовала. Абалкин спросил Петракова, что в программе «500 дней» понимается под «Союзом»: «Является Союз государством или нет?» Внятного ответа он не получил. Петраков вспоминал встречу иначе, но признавал, что центральным был вопрос о будущем государственности. По его словам, для Абалкина развал СССР и переход от социализма к капитализму представлялся «чем-то ужасным и совершенно неприемлемым». Петраков же, видимо, в какой-то момент счел это естественным. В завершении разговора Рыжков эмоционально заявил, что «не станет хоронить государство своими руками», и пообещал до последнего бороться с «могильщиками» Советского Союза[413].

Горбачев был вынужден прервать отпуск. 23 августа его самолет приземлился в аэропорту Внуково-2. По советской традиции встречать президента приехали члены Политбюро, Президентского совета и помощники. Едва он спустился по трапу, отдохнувший, с крымским загаром, на него набросились Рыжков, Лукьянов и Маслюков и потребовали срочной встречи с правительством. После того как Горбачев сел в лимузин и уехал, Рыжков, бледный от ненависти, заявил Петракову: «Ну, ты у меня войдешь в историю!» Лукьянов, стоявший тут же, добавил: «Если будете так вести дело, в сентябре Верховный Совет скинет правительство, в ноябре будут распущены Съезд народных депутатов и сам Верховный Совет. Назначат новые выборы и не позднее декабря скинут президента и вас!»[414]

Для начала Горбачев пригласил к себе на следующее утро группу Петракова-Шаталина. Взволнованные экономисты даже не успели заехать домой переодеться и прибыли в тех летних рубашках, в которых работали на госдаче. Встреча длилась пять часов, и Горбачев всех очаровал. Он нашел время, чтобы прочесть проект программы, говорил с молодыми экономистами на равных, как с интеллектуалами, и задавал компетентные вопросы. Шаталин, который из-за болезни пропустил большую часть работы своей команды, тоже пришел на встречу и вспоминал, что «ребята чувствовали себя окрыленными». Горбачев сказал, что обсудит «500 дней» на Президентском совете и с Ельциным, как только тот вернется в Москву. Он позвал Шаталина и Петракова на совещание с правительством Рыжкова на следующий день. Во время заседания члены правительства один за другим пытались отговорить Горбачева от союза с Ельциным. В какой-то момент глава Госплана Юрий Маслюков потребовал: «Необходимо во что бы то ни стало убрать Ельцина… Любой ценой убрать, без этого не обойтись!» «Прекратите говорить ерунду», – оборвал его президент. Он снова прибегнул к своему методу «выпускания пара»[415].

С Ельциным Горбачев увиделся 29 августа – их первая встреча один на один за три года. Между ними стояла стена взаимных обид и неприкрытой ненависти. Российский лидер начал беседу с претензий. Почему Горбачев так старался помешать его избранию на пост Председателя Верховного Совета РСФСР? У Горбачева был шанс для мужского разговора по душам, но он им не воспользовался. «Брось, Борис, – отмахнулся он. – А ты как меня честил в Америке публично, в книжках, в интервью», – напомнил он[416]. Политические разногласия между соперниками были еще глубже, чем личная неприязнь. Горбачев спросил, претендует ли Ельцин на его место. Тот ответил, что нет: «У меня хватит забот о России». На самом деле Ельцин хотел полностью ликвидировать Советский Союз как федеративное государство. Он был готов согласиться только с конфедерацией суверенных республик, таких как Россия, без стоящего над ними федерального центра. Конкретные требования Ельцина были не менее радикальны. Он требовал немедленной отставки правительства Рыжкова вместе с руководителями Минфина, Госбанка и Внешэкономбанка. В коллегии Минфина СССР должны заседать министры финансов всех республик. Российской Федерации необходимо иметь свой комитет госбезопасности и полицию, контроль над Москвой как столицей, собственную таможню, владеть континентальными шельфами, лесами, рыбными промыслами, управлять многочисленными объектами и «закрытыми городами» ВПК на своей территории. Российскому правительству полагалась доля советского золотого запаса, алмазов, нефти и других ресурсов. Предусматривалось создание Российской академии наук, телевидения и авиакомпании. В качестве «вишенки на торте» в списке требований