Она оплатила счет, как и обещала, и лично проводила Рубиновую и меня до поданной машины. И на сей раз это была не видавшая виды серая «Тойота», а ярко-красный «Бентли», будто бы только что отмытый до зеркального блеска.

Я вспомнила о папке, которую Рубиновая отдала на сохранение Афанасию. Но метрдотель, как оказалось, тоже об этом не забыл:

– Лидия Ильинична, а вот журнальчики ваши, что на стойке оставляли… – И подал ей объемистый пластиковый пакет. Между толстыми потрепанными выпусками журнала «Наука и жизнь» была втиснута папка Рыбы – так плотно, что и углядишь не сразу.

– Спасибо, Афанасий, спасибо. – Лидия Ильинична буквально вмяла в сухую старческую ладонь неслабые чаевые. Метрдотель только степенно кивнул, на сей раз не отказываясь.

Водитель аккуратно довез нас почти до самого КПП жилого комплекса. Я очень надеялась, что на сегодня уже все, и Лидия Ильинична рухнет спать, дав роздых и себе, и мне.

Да, так в моей профессии тоже бывает: телохранитель и от рутинного сопровождения может уставать.

Но Рубиновая из окна в подъезде проследила, как красный «Бентли» скрывается из виду, и достала телефон.

– Ильинишна, вам бы отдохнуть, – посоветовала я. – Выглядите ужасно.

– Значит, на секс можно не рассчитывать, – шутливо отозвалась моя клиентка.

Я начала что-то подозревать.

– Кому вы звоните?

Она мне не ответила: на том конце умозрительного провода очень быстро отозвались на ее зов.

– Леня? Да, это я. Да, можно сказать, что и охренела. У меня тут кое-что есть для тебя, не хочешь встретиться?

Это было одно из тех круглосуточных заведений для гиков, фанатов настольных (они же – «настолки») и компьютерных игр. На первом этаже вовсю развернулась одна из таких «настолок». На втором этаже стояли диваны, кофейный автомат и книжный шкафчик, забитый выпусками комиксов. Второй этаж сейчас пустовал, чем мы и воспользовались.

Рубиновая и Куприянов в антураже заведения для гиков смотрелись откровенными старперами. А вот я в своем неформальном прикиде в кои-то веки выглядела уместно.

Первые полчаса мне все же дали отдохнуть. Бывшие супруги сидели рядышком на диване, каждый с наушником в ухе, и слушали диктофонную запись разговора. От скуки я пыталась угадать по мимике Леонида Георгиевича, какой момент разговора он слушает сейчас. Но вскоре мне это надоело, и я лишь следила за обстановкой, позволив себе развалиться в кресле напротив дивана.

Ближе к концу записи Леонид Георгиевич взял Лидию Ильиничну за руку и начал осторожно поглаживать ее. В его ручище ее рука выглядела почти кукольной. Лидия Ильинична не отстранилась.

Вот ведь парочка, подумалось мне. Она – из тех дамочек, которых называют «кусачими», за язвительный, колючий характер. Он – малость повернутый на контроле и порядке. И это я еще не все о них знала. Как такие люди не только вступили в брак, а еще и продержались в нем двенадцать лет? Загадка, для меня непостижимая. Как и сама концепция брака, честно говоря.

Рука Рубиновой пропала из виду, накрытая сверху второй ладонью Куприянова. На секунду мне представилось, как эти две ручищи с хрустом сминают моей клиентке пальцы, обеспечивая множественные переломы.

Поверх второй руки Куприянова легла вторая рука Рубиновой.

Голубки, блин, сплошная идиллия.

Запись закончилась, Леонид Георгиевич бережно сложил всю аппаратуру и вернул мне. Вид у него стал очень задумчивый.

– *****, – глубокомысленно изрек он.

– Считай, Леня, что я тебя предупредила. – Рубиновая продолжала сидеть рядом с ним, держала его за руки. – Ты меня знаешь, передачу я выпущу.

– Я и не сомневался, что ты не отступишься, – грустно усмехнулся Куприянов. – С такими-то ресурсами. И Дафна Брагина та еще сука.

Пока он говорил, он глядел не на лицо Рубиновой, а на ее руки.

Да ведь она оказывает ему моральную поддержку, сообразила я. Отчего-то сразу же припомнился случай времен службы в «Сигме»: одного из наших бойцов во время задания серьезно ранило в руку, и пока медик извлекал пулю из его правого предплечья, левой рукой Санек (так звали раненого) сжимал руку своего сослуживца Костика. Тот в этот момент расписывал ему, мол, Санька, вот вернемся с этого задания и рванем по барам баб снимать… Я в отряде за «бабу» не считалась, я была «свой парень», крепкое плечо и еще один ствол, прикрывающий отходы. А Санек горячо поддерживал предложение Костика, стараясь отвлечься от боли.

– Зато потребителей проинформируем. Хоть как-то. Предоставим им право выбора…

– …Между двумя сортами дерьма? – Куприянов убрал руки, устало провел ладонищей по лицу и поскреб взлохмаченную бороду. – Лидусь, а что там с Брагиным-то приключилось?

– Обычный анафилактический шок. В отеле напутали, не тот сок ему притащили. Мы с Евгенией Максимовной приходим на встречу – а там Станислав Родионыч на тот свет торопится. Ну и вызвали «Скорую». Жив Брагин, но чуток невменяем сейчас. Не оклемался еще. Боюсь, к нужному сроку и не смогу его задействовать.

Лидия Ильинична, кстати, ни словом не упрекнула и не намекнула Леониду Георгиевичу, что знает, что он связывался с ее начальством и пытался испортить ее работу. Видимо, сочла, что альянс «Явы» и «Солнца» сам по себе достаточная месть за подобное свинство.

– Так вам, значит, для репортажа компетентного информатора-комментатора не хватает? – Теперь Леонид Георгиевич смотрел бывшей супруге в глаза. И выражение лица у него стало вдруг лукавое, отчего выглядеть он стал едва не на десять лет моложе.

– Я пока еще не определилась с кандидатурой, – прищурилась Лидия Ильинична. – Твои предложения?

– Да есть у меня тут один знакомый…

Эпилог

На вокзал, проводить меня на поезд в Тарасов, Рубиновая и Куприянов тоже пришли вдвоем. Они походили сейчас на парочку секретных агентов из стереотипных сериалов: в плотных черных пальто (начало ноября выдалось весьма холодным), замотанные в шарфы чуть не по самые брови, в темных очках. Леонид Георгиевич сбрил бороду и стал совершенно неузнаваем; Лидию Ильиничну я тоже не сразу признала бы: она осветлила волосы, постриглась и сделала химическую завивку. Этакая овечка. Обманчиво безобидная.

Простенькая эта маскировка вполне