Тиссой и Краулером обнялись и долго стояли, касаясь друг друга лбами и тяжело дыша. Обессиленные, но живые. Дэка за это время собрал лут с босса и мобов и сложил все в кучу. Изучив его, он нарушил тишину:

— Ребята, а вас не удивляет, что нас не только лутом обделили? Несколько вшивых легендарок за такого убойного босса — ладно, но где достижение? Где наше Первое убийство?

Мое сердце застучало быстрее. Неужели кто-то нас опередил?

Нет! Никому не под силу пройти этот инстанс, кроме нас! Даже мы без помощи пожертвовавшего собой Гроэля не справились бы!

— Нет, такого просто не может быть, — пробормотал Краулер. Глянув на меня, он просиял: — Скиф, Тисса, помните, как мы прикончили Чаф, Матку болотных иглоколов? И там тоже не дали ачивки, пока Бом не догадался разрубить ее пуповину! Может, и здесь так же?

— Только не говори, что нам нужно было не просто закрыть портал, а уничтожить Источник Тлеющей пустоты! — застонала Тисса. — Второго прохождения я не переживу!

С возродившейся надеждой в сердцах мы принялись обыскивать первое кольцо, а когда ничего в нем не нашли, начали поиски в других. Что искать, мы не знали, а потому буквально прощупали каждый сантиметр второго кольца, добравшись до третьего, пока нас почему-то не выкинуло наружу. Возможно, инстанс ушел на перезагрузку.

Такого разочарования я давно не испытывал, даже когда меня отправили в Стылое ущелье. Ощущение невосполнимой потери, боль от бессмысленной жертвы Гроэля, ужас при мысли о том, что путь в Бездну мне отрезан — все это навалилось на меня так, что я, не в силах стоять, включил Полет, чтобы он держал меня на ногах.

У входа в инстанс ничего не было видно из-за пелены кислотного ливня. Разъедая землю, он окутал едким дымом всю местность. Нужно было найти в себе силы и решить — проходить инстанс заново или двигать на Кхаринзу, где Анф, должно быть, уже определил местонахождение Роя.

Такие же мысли, очевидно, посетили каждого. Краулер откашлялся и крикнул, чтобы мы его услышали:

— Куда? Проверим, дадут ли нам зайти в инст еще раз? Может, кулдаун не сработал, раз ачивку не дали? Или домой?

Его было едва слышно, и мы все сблизились, встав лицом друг к другу в кружок.

— Вы как хотите, ребята, но я уже не так молод, чтобы сутками безвылазно сидеть по инстансам, — проворчал Дэка.

— Я как Скиф решит, — сказала Тисса.

Подумав, я вздохнул. Очень не хотелось оставлять дело незавершенным, но без отдыха снова идти в инстанс… мы можем не выдержать. Ладно я, привыкший к подобным марафонам, но Тисса может сдать в любой момент. Ее обычно яркие глаза потускнели, лицо осунулось и побледнело. Да и Дэка едва на ногах стоял. Краулер держался бодро, но я слишком хорошо знал своего друга — он скорее умрет, чем признается в слабости.

— Давайте домой, — сказал я. — Отдохнем и решим, как дальше…

В тот же момент мои ноги чем-то сковало и намертво прибило к каменистой земле. Острая боль пронзила позвоночник, заставляя тело против воли скрутиться в позу эмбриона. Обессиленные мышцы дрожали от напряжения, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Мысли путались, в глазах темнело от измождения и шока.

Издалека, будто сквозь вату, донесся торжествующий девичий вопль:

— Я их взяла, папочка!

Нежные пальцы скользнули по моей голове, потом сильная рука рывком вздернула меня за волосы, заставив поднять взгляд. Лицо смутно знакомой девушки расплылось перед глазами. Она ослепительно улыбалась, глядя на меня сверху вниз.

— Как дела, Скиф? — почти пропела она.

Вспомнил! Я познакомился с ней на Дистивале. Она свела меня с Сергеем Полоцким, оказавшимся Хинтерлистом.

Это была Пайпер Дандера.

Интерлюдия 1

Пайпер

Пайпер Дандера родилась двадцать два года назад в британском дистрикте, куда ее мать, Эвелин Дандера, перебралась незадолго до родов. О своем отце девушка не знала до самого совершеннолетия.

Эвелин, служившая в отделе маркетинга корпорации «Сноусторм», встретила Сергея Полоцкого на одном из тех благотворительных вечеров, где собираются не просто богатые, а могущественные люди планеты. Эвелин попала туда почти случайно: ее босс заболел, а его заместитель был на Луне и не успевал вернуться. Провести короткую презентацию лота «Сноусторма», представляющего собой какой-то могущественный игровой артефакт, отправили Эвелин.

Две минуты она рассказывала о том, что артефакт позволит игроку призвать кого угодно откуда угодно, лишь бы объект согласился. Ее почти не слушали — гости общались. О «Дисгардиуме», который еще не вышел, знали только игровые фанаты.

Во время аукциона лот «Сноусторма» пошел одним из первых. Никакого ажиотажа тогда божественная «Арфа абсолютного призыва» не произвела, даже малейшего интереса не вызвала.

Полоцкий выкупил «Арфу абсолютного призыва» за пятьдесят тысяч фениксов — стартовую стоимость лота «Сноусторма». Он в то время не понимал, что покупает, просто загляделся на Эвелин и пожалел ее, даже не догадываясь, что игра, которая увидит свет только через два года, станет его страстью и займет важное место в жизни.

Эвелин он приглянулся, но она знала свое место и сразу после торгов поспешила на выход. Полоцкий не дал ей уйти, уговорив остаться, а потом галантно проводил до дома.

Утром Эвелин увидела под дверью огромный букет, а на лужайке ее дожидался представительский флаер.

— Мистер Полоцкий просил передать, что я и этот флаер в вашем распоряжении, — улыбаясь, сказал старый пилот. — На всю жизнь, или пока вы сами не откажетесь.

Эвелин покачала головой и, проигнорировав подарок, отправилась на работу на своем — небольшом, эконом-класса. Впрочем, когда Полоцкий прилетел за ней вечером, отказываться от свидания она не стала.

Их роман был страстным, но коротким. Узнав о ее беременности, Сергей, человек женатый и не любивший публичных скандалов, решил замять эту историю. Он щедро оплатил Эвелин молчание, пообещав, помимо этого, регулярно присылать деньги на содержание ребенка, но поставил жесткое условие: не афишировать его отцовство.