и каковы его возможности в целом, но, после усиленной кормежки вчера и сегодня, ворон прекрасно выполнял роль воздушного наблюдательного пункта, периодически взмывая ввысь и паря над вражеской цитаделью.

Сначала ничего не происходило, но ближе к обеду за крепостными валами началась нездоровая суета. Люди стали бегать быстрее, а перед входом в лазарет выстроилась небольшая очередь. Через некоторое время на башни высыпали наблюдатели, в том числе и высшие командиры, что окружали моего единственного братца. Господа с умным видом что-то высматривали на безлюдных улицах, окружающих твердыню, а затем возле воротной башни начал строится небольшой отряд.

И я прекрасно понимал и даже разделял планы этих затворников. С утра, хотя, казалось бы, ничего не предвещало, несколько человек обратились к крепостному доктору с жалобами на расстроенный стул и боли в животе. Пока врач пытался облегчить состояние заболевших, у его дверей выстроилось в десяток раз больше пациентов, что заставило доктора начать поиски источника отравления. Короткое расследование привело его к цистернам с водой, что подпитывались через систему водопроводных труб от городской водонапорной башни.

Выяснив, что запасы воды в крепости заражены, доктор дал команду использовать исключительно проточную воду, но оказалось, что трубы, ведущие в крепость сухи, как степь за городской чертой. К тому времени от признаков, присущих дизентерии, страдало практически все население крепости, и я, с удовольствием наблюдал, как, время от времени, кто-то из тамошних обитателей хватался за живот и судорожно начинал метаться по закоулкам укрепления, так как очереди в отхожие места были огромны, а с организацией дополнительных коллективных туалетов гарнизон не справлялся. Командиры крепости недаром хлеб ели, так что, за организацией вылазки у них дело не заржавело. Следующее событие должно войти в историю города, как «Бой за обладание водной колонкой номер тринадцать».

Отряд из десятка солдат, с катящей сзади телегой, на которую водрузили огромную деревянную бочку, наверное, из винного погреба княжеской семьи, выдвинулись из ворот крепости, и, рассыпавшись цепью, осторожно поглядывая по сторонам, двинулись к водопроводной колонке, чей столбик виднелся на краю рыночной площади.

Увы и ах, несмотря на все старания солдат, которые под злые крики офицера, чуть не оторвали рычаг, но ни капли воды выдавить из крана колонки они не смогли, так как этот сектор города был отключен мною от водоснабжения. После этого княжеские гвардейцы долго перепирались, сгрудившись у колонки, как стадо баранов, обсуждая вопрос, где находится следующая колонка.

Минут через десять, выстроившись в две короткие колонны, гвардейцы втянулись в ближайший переулок, где пройдя треть версты, обнаружили следующий источник водоснабжения, уже рабочий. Взрыв произошел в тот момент, когда измученные жарой и жаждой люди сгрудились у брызгающей водой колонки, подставляя фляги под упругие струи холодной воды.

Может быть, если я проиграю эту войну, после изобретения кинематографа, победители снимут героическое кино, назвав его, к примеру, «Жажда» и выставив меня в картине извергом, нелюдем и врагом человечества, мне уже будет все равно, но определенную долю гуманизма при закладке мины я проявил. И заряд под булыжники лег ослабленный, и поражающих элементов я не добавил. Во всяком случае, половина солдат и офицер, после взрыва остались на ногах, попытались что-то сделать, но я, появившись из-за угла, первым делом расстрелял слабую защиту офицера из своего монструозного револьвера о двух стволах. Солдаты ответили жидким залпом, который моя защита легко отразила, после чего я достал свой второй «двуствольник» и этого княжеские солдаты уже не выдержали.

Вслед гвардейцам я не стрелял, дав им, а также возчику, который сбежал сразу после взрыва, возможность уйти.

— Так, бочку скатываем с телеги, а этих — я указал подоспевшим к месту схватки полицейским, которым я велел, без моей команды, не высовываться: — укладываем на телегу и везем на капище. Там их перевяжите, как сможете и богов попросите, чтобы им помогли, все же наши люди, может быть, не совсем пропащие. Один останется их охранять, а двое сюда возвращайтесь.

Лошадь, запряженная в телегу, которая не пострадала, так как возчик благоразумно держался в отдалении от военных, философски отнеслась на замену огромной бочки на пять стонущих тел и бодрой рысцой покатила телегу в глубь города, а я вернулся к площади, где, укрывшись за крайними домами, с помощью парящего ворона, продолжал наблюдать за ответными действиями врага.

Вторая попытка похода за водой была предпринята через час — ворота распахнулись, оттуда выбежали десяток солдат, под командой трех офицеров, что просто переливались от переполнявшей их амулеты силы. Да, такой тактики я не ожидал и немного загрустил.

Офицеры, задействовав магические щиты, превратились в острие копья, а выстроившиеся за их спинами солдаты, прикрытые магической защитой, выставили стволы винтовок вперед, и три маленьких отряда выдвинулись в сторону места недавнего боя. Перед тем, как втянуться в узкую улицу, мои противники остановились и начали совещаться.

Я, засевший за ближайшим домиком, прекрасно слышал их голоса — командиры боевых групп не могли решить, двигаться ли к водопроводной колонке по одной улице или по трем параллельным. В конце концов, наиболее убедительным был признан первый вариант, три группы людей шагнули на брусчатку улицы, и я спокойно расстрелял первую группу из зарослей кустов, из придомового сада, как только она поравнялась со мной и щит перестал защищать военных от выстрелов сбоку. Нет, конечно, «ответка» в мою сторону прилетела тут-же — оставшиеся в живых члены двух оставшихся групп, вылетели из, ставшей смертельной ловушкой, узкой улицы и рассыпавшись, принялись дружно обстреливать дом, за которым, как им казалось, я все еще прятался. Через минуту к веселью присоединилась и пушка с башни — мастер- артиллерист двумя ядрами развалил глинобитный дом, превратив его в безобразную груду, да вот только я в это время улепетывал в сторону соседней улицы, продираясь через кусты и перепрыгивая через штакетники, после чего вновь открыл огонь по рассыпавшимся по площади стрелкам, успев ранить или убить еще парочку, прежде чем остатки врага побежали в сторону крепостных ворот, а артиллеристы принялись методично разрушать выходящие на площадь жилые и хозяйственные постройки.

Через два часа центральная площадь Покровска представляла собой жалкое зрелище — дымящиеся развалины вместо белых домов с аккуратными черепичными крышами. Дважды противник пытался выйти из башни, и один раз — спуститься со стен с противоположной стороны, но парящий в небе ворон видел все я открывал огонь с предельной дистанции, показывая, что выйти в город без потерь противнику не удастся.

Я с опаской ждал наступления вечера — даже мой чудо –ворон вряд ли мог