– Так оно и вышло. Знаете, он даже не слышал про мои двенадцать тысяч.

– Да что вы?

– Да. Видимо, генерал сказал: «Деньги отойдут ко мне, если только я переживу бедняжку Фелисити. Если же нет – все унаследует воспитанница, а мои мальчики получат только по семь тысяч каждый». Вот почему…

– Подождите-ка минутку. А когда Пенберти сообщил вам об этом?

– Позже, когда велел полюбовно договориться с Фентиманами.

– Это все объясняет. А то я все удивлялся, с чего это вы так внезапно смягчились. Я было подумал, вы… Ладно, неважно. Итак, Пенберти это слышит, и в голову ему приходит блестящая идея убрать генерала с дороги. Он дает ему какую-то таблетку с замедленным действием…

– Скорее всего, порошок в очень плотной капсуле, которая долго растворяется в желудке.

– Хорошая мысль. Действительно, похоже на то. А потом генерал вместо того, чтобы пойти домой, как можно было ожидать, отправляется в клуб и там уже умирает. И тогда Роберт…

Лорд Питер в подробностях объяснил, что же содеял Роберт, а затем продолжил:

– Ну и Пенберти, что называется, влип. Если бы он привлек внимание к необычному виду трупа, он не смог бы выписать свидетельство. Тогда состоялось бы вскрытие, и экспертиза, и дигиталин бы обнаружили. Если бы он промолчал, деньги того и гляди ускользнули бы и все труды его пошли бы прахом. Кошмарная ситуация, не так ли? В конце концов, Пенберти сделал, что мог: проставил время смерти как можно более раннее, после чего ему оставалось только надеяться на лучшее.

– Он говорил мне, что противная сторона может попытаться доказать, что смерть наступила позже, нежели в действительности. Я думала, это вы стремитесь замять дело. Я так разозлилась, что попросила мистера Притчарда провести полное расследование и ни в коем случае не соглашаться на компромисс.

– Благодарение богу, что вы это сделали!

– Почему?

– Сейчас объясню. Но Пенберти… Не могу понять, почему он не убедил вас пойти на компромисс. Это же гарантировало ему полную безопасность!

– Так он и убеждал! С этого началась наша первая ссора. Когда он услышал о моем «упрямстве», он обозвал меня дурой за то, что я не соглашаюсь. Я не понимала его: ведь Пенберти сам говорил, что с телом что-то неладно. Мы страшно поскандалили, и тут я впервые упомянула о двенадцати тысячах, которые в любом случае достанутся мне.

– Что он сказал?

– Сказал: «Я не знал этого». А потом извинился и объяснил, что законы настолько неопределенны, что лучше и впрямь миром поделить деньги. Тогда я позвонила мистеру Притчарду и велела не поднимать шума. И мы опять помирились.

– А на следующий день Пенберти… э-э… наговорил вам гадостей?

– Да.

– Ну, правильно. Могу сказать вам лишь одно: Пенберти не повел бы себя жестоко, если бы не страшился за свою жизнь. А знаете, что произошло между этими событиями?

Анна покачала головой.

– Я позвонил ему и сообщил, что назначено вскрытие.

– О-о!

– Да-да, послушайте… и больше себя не мучьте. Пенберти понимал, что яд будет обнаружен и что, если узнают о вашей помолвке, он немедленно окажется под подозрением. Поэтому он поторопился порвать с вами, главным образом из чувства самосохранения.

– Но зачем такая бесчеловечность?

– Дорогая моя, Пенберти отлично понимал, что такая девушка, как вы, никогда никому не расскажет об упреках такого рода. Он обезопасил себя от каких-либо публичных посягательств с вашей стороны. И вдобавок немедленно заключил помолвку с Рашворт.

– А мои страдания его не занимали.

– Пенберти загнан в угол, – извиняющимся тоном пояснил Уимзи. – Вот и пошел на эту дьявольскую жестокость, иначе и не назовешь. Полагаю, сейчас он чувствует себя прескверно.

Анна Дорланд сжала кулачки.

– Мне было так стыдно…

– Ну, теперь-то нет?

– Теперь нет, но… – И тут в голову ей пришла новая мысль. – Лорд Питер, я не смогу доказать ни слова из того, что рассказала вам. Все подумают, что мы с ним в сговоре. А наша ссора и его помолвка с Наоми – просто для отвода глаз.

– А вы умница! – восхитился Уимзи. – Теперь понимаете, почему я возблагодарил Господа за то, что поначалу вы настаивали на расследовании? Притчард сумеет доказать, что вы никоим образом не являлись соучастницей убийцы.

– Ну конечно же! О, я так рада! Я так рада! – Анна вцепилась в руку Уимзи – и от избытка чувств разрыдалась. – Я еще в самом начале написала ему письмо… мне, видите ли, доводилось читать про один случай, когда точное время смерти было установлено по содержимому желудка… так что я спрашивала, нельзя ли провести эксгумацию.

– Правда? Молодчина! Есть у вас голова на плечах, что и говорить!.. Правда, сейчас она скорее на моем плече, чем на ваших… Да ладно, выплачьтесь как следует. Я сам вот-вот разревусь. Все это меня изрядно тревожило. Но теперь все в порядке, правда ведь?

– Я такая дура… и я благодарю судьбу за то, что вы пришли.

– Я сам рад. Вот, возьмите платок. Бедная, бедная детка! Эге, а вот и Марджори! – Его светлость выпустил девушку и вышел навстречу хозяйке.

– Лорд Питер! Бог ты мой!

– Спасибо вам, Марджори, – торжественно проговорил Уимзи.

– Нет, послушайте! Вы видели Анну? Я увезла ее к себе. Она какая-то чудна́я, а тут еще полицейский на улице. Что бы она ни сделала, я не могла оставить ее одну в том кошмарном доме. Ведь вы же пришли не… не…

– Марджори! – заявил Уимзи. – Больше никогда не говорите мне про женскую интуицию. Все это время вы думали, что девушку мучают угрызения совести. Так вот, ничего подобного. Все дело в мужчине, дорогая моя, в МУЖЧИНЕ!

– Откуда вы знаете?

– Мой наметанный взгляд подсказал мне с первой же минуты. Но теперь все в порядке. Прочь, печаль и воздыхание![43] Я еду ужинать с твоей молодой приятельницей.

– Но почему же она сама не сказала мне, в чем дело?

– Потому что, – томно протянул Уимзи, – о таких вещах подругам не рассказывают.

Глава 21

Лорд Питер ведет игру

– Это что-то новенькое, – воскликнул лорд Питер, глядя в заднее стекло машины на чужое такси, повисшее у них «на хвосте», – за мной установлена слежка! Но ничего, их это забавляет, а нам ничуть не вредит.

Его светлость в который раз прокручивал в голове всевозможные пути и средства к тому, чтобы доказать невиновность Анны. К несчастью, все улики, касающиеся Анны Дорланд, свидетельствовали против нее, исключая разве что письмо к Притчарду. Чертов Пенберти! Лучшее, на что приходится уповать, так это вердикт «Не