Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Да", - сказал я.
"Он будет очень рад тебя видеть", - сказал крашеный, обходя меня и направляясь к голографическому колодцу. "Он скоро приземлится. Пойдем встретим его?"
Заговорила Кассандра. "Ты никогда не выведешь нас с этого корабля. На борту сотни людей".
"Есть, не так ли?" - размышлял гомункул. "Но снаружи тысячи сьельсинов. Почему бы нам не открыть двери?"
"Не надо!" Я рванулся к нему.
Ласкарис снова поднял палец, и лезвие, вращающееся вокруг моей головы, сверкнуло на расстоянии вытянутой руки от моего лица. Я знал, что лезвие Кассандры должно быть прижато к ее горлу, потому что она зашипела.
Крашеный аккуратно перешагнул через остывающий труп Веди и что-то набрал на капитанской консоли. Над голографическим колодцем появилось диагностическое окно. Сирены прекратились, и в этой странно сладкой тишине я услышал шипение далекой пневматики, когда все трапы и люки на "Рее" широко распахнулись.
Сабрата содрогнулась от конвульсий новой луны, и я представил себе, как в глубине Фанамхары падают камни, как дюны надвигаются, подобно приливу. Мгновение спустя прилив и впрямь хлынул. Звуки выстрелов и крики людей разносились по приземлившемуся кораблю. Спокойный гомункул подошел к Кассандре и снял с нее пояс со щитом и двойные мечи, которые дал ей мастер Гидарнес.
Некоторое время мы стояли втроем, как будто ждали в лифте. Крики сменились воплями, и я увидел, что Кассандру трясет, в ее глазах слезы, на щеках тоже - но я знал, что не могу подойти к ней. Я молился, чтобы Эдуард нашел Ниму, молился, чтобы Гастон смог найти какую-нибудь защиту.
Но в глубине души я знал, что все потеряно.
Крашеный откинул рукав, обнажив посеребренные перчатки, в которых хранились и метались его ножи-ракеты. Несомненно, какое-то устройство, встроенное в его моторную кору, управляло машинами. На мгновение он поправил там какую-то ручку, прежде чем расправить одежду, выглядя совершенно беззаботным.
Наступившая тишина оглушила нас, а затем прервалась.
В коридоре послышались шаги.
Дверь распахнулась, явив море сьельсинов, закованных в черные пластинчатые доспехи, с Белой Рукой, нарисованной на их нечеловеческих нагрудниках.
"Джентльмены!" Крашеный поклонился, кровожадный арлекин. "День принадлежит нам!"
ГЛАВА 21
БЫВШИЙ ПРИНЦ
Сьельсины обыскали нас с Кассандрой, но крашеный уже забрал у нас все, что было нужно. Они связали нам руки веревками и повели с "Реи". Нам пришлось переступать через тела как защитников, так и сьельсинов, и когда мы добрались до трюма, я попросил: "Закрой глаза, Кассандра".
Она не послушалась.
Вокруг нас повсюду лежали мертвые, тела, изжеванные действиями нахуте и сьельсинов. Горла были по-разному перерезаны или разорваны, и у нескольких скахаримнов по подбородкам текла красная кровь, в то время как другие вытирали свои скимитары о туники наших мертвецов или наклонялись, чтобы ограбить или осквернить павших.
Через мгновение мы прошли через этот микрокосм ада и вышли на прохладный ночной воздух. Все было освещено адским заревом наших горящих кораблей, и то тут, то там вдалеке мелькали вспышки лучей частиц или плазменных выстрелов. Бой не был окончен, но, казалось, затих на краю посадочной площадки, ближайшей к "Рее". В темноте я больше не мог разглядеть "Аскалон". Был ли он еще там? Дошел ли до него Эдуард?
Нас заставили выйти за пределы лагеря, на ровный песок, который тянулся, наверное, мили на три, туда, где стоял один из огромных скелетов цетосколидов. Крашеный стоял чуть поодаль. Он показался мне меньше ростом, а одежда Ласкариса выглядела помятой. Сам Ласкарис был высоким человеком, почти палатинского роста. Существо же казалось просто плебеем, и я задался вопросом, как долго оно обитало в облике Присциана. Когда умер настоящий мужчина? Должно быть, еще до того, как они прибыли на Джадд.
Пока я наблюдал, подменыш застегнул мой пояс и пояс Кассандры на своей талии, позволив куртке прикрыть украденные мечи. Я дал личную клятву, что убью монстра, как я убил другого такого же на Рустаме, когда был еще совсем мальчишкой.
"Venanaggaa o-tajarin’ta wo!" - раздался грубый, нечеловеческий голос. "Aeta yelnun wo".
Принц идет.
Я наблюдал, как из огня позади выходят все новые сьельсины, их тени мелькали на бледном песке, словно демоны. Они подгоняли перед собой группы мужчин и женщин - как солдат, так и рабочих.
Заговоривший сьельсин - тот, что с грубым голосом, - двинулся вдоль линии, которую выстроили его подчиненные-лейтенанты. Он поочередно осматривал каждого из пленников, то и дело останавливаясь, чтобы оценить ранение или изучить какую-нибудь другую особенность. Однажды он схватил человека за лицо и с силой разжал ему челюсть, чтобы проверить состояние зубов. После каждого краткого осмотра капитан - а это, несомненно, был капитан - произносил.
"Unjasan".
"Unjasan".
"Iyadan".
"Unjasan".
"Iyadan".
"Iyadan".
"Unjasan".
"Что он говорит, Абба?" прошептала Кассандра. "Что происходит?"
Мясо. Мясо. Раб. Мясо. Раб. Раб. Мясо.
"Решают, что делать с пленными", - сказал я наконец.
Остановившись перед одной особенно широкоплечей женщиной, капитан сказал: "Tagasvate".
Спорт.
Тут же трое ближайших к ней сьельсинов издали истошный вопль. Один из них сбил женщину с ног и навалился на нее, а остальные расчистили пространство.
"Отвернись!" Я попытался отодвинуть Кассандру плечом, встать между ней и тем, что должно было произойти.
Но этого было не скрыть.
Один из моих охранников ударил меня, и я упал на одно колено.
Мгновение спустя к нам подошел капитан. Он был выше любого из своих лейтенантов, но один из двух основных рогов, которые росли у него изо лба, был отпилен, что придавало ему странно кривобокий вид.
Увидев это, крашеный поклонился. "Ichakta-do, - сказал он. Капитан.
Сьельсин склонил голову - угрожающее признание превосходства над своим рабом. "Кибалион", - сказал он, и я догадался, что это имя подменыша. Сьельсин обвел взглядом Кассандру и меня. Говоря на своем языке, он сказал: "Ты меньше, чем твоя репутация, Человек-Дьявол".
"Ekanyi usha suh", - сказал я, поднявшись на ноги. Как и все мы.
"Не наш Пророк", - ответил капитан. "Он - единственная истина".
"Он - единственная истина", - вторили ему два лейтенанта.
Менее чем в двадцати футах от нас женщина перестала кричать.
"Так говорил мне ваш Пророк, много раз", - сказал я. "Но это не помешало мне сорвать его коронацию. Скажи мне: Сириани все еще ходит прихрамывая?"
Капитан ударил меня кулаком в живот. Я согнулся пополам, но не упал.
"Это имя мертво!" - сказал капитан. "Он Шиому-Элуша, как всем
