Назавтра, когда я проснулся, гонщики и сопровождавшие ихавтомобили уже покрыли трехчасовой путь. Кофе и газеты мне подали в постель,потом я оделся и, захватив купальный костюм, отправился на пляж. Утро еще некончилось, все было свежо, прохладно и влажно. Под деревьями гуляли дети снянями в форме или в крестьянском платье. Испанские дети были красивы. Пододним деревом сидели чистильщики сапог и разговаривали с солдатом. У солдатабыла только одна рука. Начался прилив, дул крепкий ветер, и набегали большиеволны.

Я разделся в одной из кабинок, пересек узкую полосу пляжа ивошел в воду. Я поплыл, стараясь не попадать в волну, но иногда она накрываламеня. Выплыв в спокойную воду, я повернулся и лег на спину. Лежа на спине, явидел только небо и чувствовал легкое укачивание зыби. Я перевернулся и поплылобратно, и большая волна вынесла меня на берег, потом я опять поплыл, стараясьдержаться между волнами и не давать им захлестывать меня. Когда я устал плаватьмежду волнами, я повернул и поплыл к плоту. Вода была бурливая и холодная. Мнеказалось, что утонуть невозможно. Я плыл медленно, меня словно тихо уносилотечением, потом взобрался на плот и сидел, обсыхая на уже нагретых солнцемдосках. Я смотрел на бухту, на старый город, на казино, на ряд деревьев вдольнабережной, на белые крылечки и золотые буквы вывесок больших отелей. Вдали,справа, почти замыкая бухту, виднелся зеленый холм с замком. Плот покачивалсяот движения воды. С левой стороны узкого прохода в открытое море высился другойхолм. Я подумал, что хорошо бы переплыть бухту, но побоялся судорог.

Я обсыхал на солнце и вглядывался в усеянный купающимисяпляж. Они казались очень маленькими. Немного спустя я встал, уперся пальцаминог в край плота и, когда он накренился под моей тяжестью, нырнул точно иглубоко, потом поднялся на поверхность, подталкиваемый водой, отряхнулся отсоленой воды и, не спеша, размеренно поплыл к берегу.

Одевшись и заплатив за кабинку, я пошел обратно в отель.Велосипедисты оставили в читальне несколько номеров журнала «Авто». Я собралих, вышел с ними из отеля и уселся в кресле на солнечной стороне, чтобыпочитать их и войти в курс спортивной жизни Франции. Вскоре из отеля вышелпортье с синим конвертом в руках.

— Вам телеграмма, сэр.

Я подсунул палец под заклеенный край, развернул телеграмму ипрочел. Ее переслали из Парижа.

ЕСЛИ МОЖЕШЬ ПРИЕЗЖАЙ МАДРИД ОТЕЛЬ МОНТАНА НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬБРЕТ

Я дал портье на чай и перечел телеграмму. По тротуару шагалпочтальон. Он вошел в отель. У него были пышные усы и вид бравого служаки.Потом он вышел из отеля. За ним по пятам шел портье.

— Еще телеграмма для вас, сэр.

— Спасибо, — сказал я.

Я вскрыл телеграмму. Ее переслали из Памплоны.

ЕСЛИ МОЖЕШЬ ПРИЕЗЖАЙ МАДРИД ОТЕЛЬ МОНТАНА НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬБРЕТ

Портье не уходил, вероятно дожидаясь чаевых.

— Когда есть поезд на Мадрид?

— Уже ушел в девять утра. Есть почтовый в одиннадцать, апотом Южный экспресс в десять вечера.

— Возьмите мне билет на экспресс. Деньги вам сейчас дать?

— Как вам угодно, — сказал он. — Могу поставить на счет.

— Пожалуйста.

Итак, Сан-Себастьян полетел к черту. Мне кажется, я смутнождал чего-то в этом роде. Я увидел, что портье еще стоит в дверях.

— Пожалуйста, дайте мне телеграфный бланк.

Он принес бланк, я достал свое вечное перо и вывел:

ЛЕДИ ЭШЛИ ОТЕЛЬ МОНТАНА МАДРИД ПРИЕДУ ЗАВТРА ЭКСПРЕССОМЦЕЛУЮ ДЖЕЙК

Теперь, кажется, все. Так, так. Сначала отпусти женщину содним мужчиной. Представь ей другого и дай ей сбежать с ним. Теперь поезжай ипривези ее обратно. А под телеграммой поставь «целую». Так, именно так. Я пошелв отель завтракать.

Я плохо спал эту ночь в Южном экспрессе. Утром я позавтракалв вагоне-ресторане и любовался поросшими сосной горами между Авилой иЭскуриалом. Я увидел в окно дворец, серый, длинный и холодный под солнцем,ничуть не восхитился. Вдали, по ту сторону иссушенной солнцем равнины, навершине невысокой горы показался белый плотный массив Мадрида.

Мадридский Северный вокзал — конечная станция. Все маршрутыкончаются здесь. Поезда не идут дальше. Перед вокзалом стояли извозчики и таксии шеренга отельных агентов. Было похоже на провинциальный город. Я взял такси,и мы поехали в гору, сначала парком, потом мимо нежилого дворца и недостроеннойцеркви над обрывом, выше и выше, пока не добрались до новой, жаркой частигорода. Машина ровной улицей выехала на Пуэрта-дель-Соль, пересекла оживленную,шумную площадь и выбралась на Каррера-Сан-Херонимо. Для защиты от зноя у всехмагазинов навесы были опущены, ставни на солнечной стороне улицы закрыты.Машина подъехала к тротуару и остановилась. Я увидел вывеску на втором этаже:«Отель Монтана». Шофер внес мои чемоданы и поставил их возле лифта. Лифт недействовал, и я пошел наверх пешком. На втором этаже была медная дощечка снадписью: «Отель Монтана». Я позвонил, но никто не вышел. Я еще раз позвонил, идверь открыла хмурая служанка.

— Леди Эшли здесь? — спросил я.

Она тупо посмотрела на меня.

— У вас живет англичанка?

Она повернулась и кликнула кого-то. К двери подошла оченьтолстая женщина. Ее седые, густо напомаженные волосы жесткими фестонами лежаливокруг лица. Она была низкого роста и выглядела внушительно.

— Muy buenos[18], — сказал я. — У вас живет англичанка? Яхотел бы повидать ее.

— Muy buenos. Да, здесь живет англичанка. Конечно, вы можетеповидать ее, если она хочет вас видеть.

— Она хочет меня видеть.

— Я пошлю спросить у нее.

— Очень жарко.

— Летом в Мадриде всегда очень жарко.

— Зато зимой как холодно.

— Да, зимой очень холодно.

Остановлюсь ли я тоже в отеле «Монтана»?

Этого я еще не решил, но я попросил бы принести мои вещиснизу, чтобы они не пропали. В отеле «Монтана» никогда ничего не пропадает. Вдругих гостиницах — да. Но не здесь. Нет. В ее отеле прислугу нанимают сбольшим разбором. Рад слышать это. Все же я предпочел бы, чтобы мои вещипринесли наверх.

Вернулась служанка и сказала, что английская женщина хочетвидеть английского мужчину сейчас же, немедленно.

— Ну вот, — сказал я. — Видите. Я вам так и говорил.

— Верно.