— Ох, Ксан… И все же, для моего спокойствия… Сыграй хотя бы один раз!

Ксандор вздохнул, но Ива чувствовала, что он вот-вот сдастся. Взял лютню — инструменты выдали невестам заранее. Тронул струны. Ива видела, что хоть руки его отвыкли от игры и пальцы потеряли ловкость, но навык, освоенный когда-то, никуда не делся. Ксандор, наклонив голову, прислушивался к мелодии, играя то быстрее, то медленнее, и в конце концов она выровнялась, обрела гармонию.

И тогда Ива узнала! Эту мелодию она и сама наигрывала, аккомпанируя танцу Азалии. А в первый раз, в мире, где Вазир едва ее не убил, Ксандор тоже играл песню алых жриц.

— Ксандор, — тихо спросила она. — Откуда?..

Он вскинул взгляд.

— Ты не помнишь? Я говорил, что любил одну из вас. И научился играть, чтобы порадовать… Давно это было…

Ива действительно почти забыла о словах Ксандора. Неужели это правда? Он любил алую жрицу, а она попыталась его убить? Эту звучало странно, невероятно! Но Ксандору не было смысла лгать.

…Ксандор оказался прав. Лоуренс оставил долговязую и несуразную невесту с громким голосом, а нежную Елену отправил домой. Теперь их было всего шесть. Прошла почти неделя отбора, девушки передружились и, хотя время от времени вспоминали о том, что они соперницы, все же большую часть дня старались проводить вместе.

— У меня никогда прежде не было подруг, — сказала за ужином шестого дня Терри. — Ни подруг, ни сестер. А с вами, девочки, я чувствую себя так, словно у меня появились сестры.

Ива улыбнулась: она прекрасно понимала, о чем говорит Терри.

— А давайте потом, когда отбор закончится, продолжим дружить? Ну, пусть одна из нас станет королевой, подумаешь! Как раз хорошо. Она будет собирать нас во дворце… Ведь так, Злата?

Неожиданные слова сорвались с языка Терри, и она, покраснев, опустила голову.

— Я ведь еще не королева! — изумилась Злата. — И до конца отбора еще далеко.

Остальные невесты переглянулись то ли с возмущением, то ли с удивлением.

— Может, объяснишь? — потребовала Клементина.

Терри закусила губу, но после решительно тряхнула кудряшками.

— Вы не замечали, как Его Высочество смотрит на Злату? Словно съесть ее готов… Но это всего лишь… предчувствие.

Ксандор сжал подлокотники кресла, и они жалобно скрипнули. Резко поднялся на ноги и принялся мерить шагами столовую. Челюсти сжал так, что на скулах заалели пятна.

— Устина… — позвала его Ива.

Посмотрела в глаза: «Мы этого и хотели! Ведь так?»

— Устина, не переживай! — Аласта с негодованием уставилась на Терри. — Не слушай ты ее! У нас у всех есть шанс!

Ксандор встал позади Ивы, положил руки ей на плечи, тихонько сжал.

— Ой, золотко мое, да я не обижаюсь, не думай! Дай обниму тебя!

Обнял. Шею Ивы защекотало теплое дыхание.

— Пусть попробует съесть! — тихо сказал он. — Подавится.

И тут на тыльную сторону ладони Ивы упала капля крови. Тензи! Надо торопиться!

Не говоря ни слова, Ива выскользнула из объятий и побежала в спальню. Вытащила листы и разложила на столе.

— Я здесь, Тензи!

«Мы здесь, Ива. Я и младшие девочки. Нам понадобится вся наша сила. Нужно вернуть тебе кинжал».

Когда в спальне появился Ксандор, Ива едва успела спрятать кинжал: сжала ладонь, втягивая лезвие, и магическое сияние погасло. Она скомкала в руках листы, усеянные алыми строчками: аккуратный почерк Тензи перемешивался со старательным, совсем еще детским почерком Лилии, а Зербина всегда писала небрежно, сажая кляксы, пусть даже этими кляксами была ее собственная кровь. Девочки вложили в послание все свои невеликие силы. Ива знала, что маленькая Фиалка сейчас без сознания, да и остальные почти на грани. Они отдали все, что могли.

Теперь у Ивы были кинжал и знание. Вот только совсем не было решительности, чтобы принять то, что неизбежно.

— Что они сказали?

Ива обернулась, покусывая дрожащие губы. Ксандор в два шага преодолел расстояние между ними, взял за плечи.

— Что, Ива? — спросил тихо, глядя прямо в глаза.

— Что, Ксан? — переспросила она язвительно и горько. — И как долго ты собирался скрывать?

Он сдвинул брови.

— О чем ты?

Ива не знала, как сказать. Она и сама с трудом верила, но другого объяснения просто не было. Ива медленно, точно во сне, перевела взгляд на скомканный лист бумаги в своих руках. По самому его краю бежали торопливые и еще уверенные строчки, написанные Гортензией.

«Я очень внимательно перечитала книги. Мы все ошиблись, думая, что способ перемещения сработает с любым мужчиной. Не просто так им давно не пользовались. Не было подходящей пары...»

В тот момент, когда Тензи написала это, Ива вспомнила эльфов. «Рассказы о странниках только легенда. Их давно никто не видел…» — так сказала Ниола. Выходит, даже для эльфов, которые живут сотни лет, истории о странниках превратились в красивую сказку о богах. А потом вдруг, спустя столетия, снова появились два странника. Почему?

— Почему? — спросила Ива.

«Потому что алая жрица может перемещаться только в паре с… Их называют фениксами…»

— Тензи, глупая, родная девочка, умоляю тебя, пиши о главном. У тебя кончатся силы прежде, чем ты закончишь.

«Я не одна… Феникс — мужчина, рожденный алой жрицей. Такое и раньше происходило редко, а теперь практически невозможно. История с Робом случайность. Он всего лишь хотел поцеловать одну из нас, а она была не против, поэтому древняя магия сработала...»

Еще долгие несколько секунд Ива пыталась осмыслить прочитанное, и догадавшись вскрикнула. Обрывки информации, недомолвки — все сложилось в единую картину.

И теперь Ксандор стоял перед ней и ждал ответа, а Ива дрожала и никак не могла произнести это вслух.

— Ты… Ты…

Он, уже не на шутку волнуясь, положил ладонь на ее разгоряченный лоб.

— Ива, тихо, тихо. Все хорошо.

А потом поднял на руки и посадил к себе на колени.

— Так! Выдохни! И просто скажи!

Она зажмурилась и быстро заговорила.

— Ксандор! Ты и Роб сыновья женщины, которая была одной из нас. Алой жрицы. Ее магия исчезла, когда она вышла замуж, но не бесследно. Магия передалась по наследству. У алых жриц рождаются только девочки, мальчики не рождались уже сотни лет, поэтому и странников не было. По мирам могут путешествовать только алая жрица и феникс. Ты феникс, Ксандор. Не знаю, что это значит. И ты тоже наверняка не знал, к чему это может привести. И Роб не знал. Он поцеловал одну из нас, а она ответила на поцелуй. Это случайность, всего лишь случайность.