не бесплатный курорт для всех ваших друзей и родственников, Вероника, – упрекает он. – Мы условились, что в экспедицию с нами поедете вы. Затем мы добавили в программу Дейзи – ладно. Ее должна была сопровождать мать – тоже вполне понятно. Но потом вы настояли на том, чтобы к нам присоединился ваш внук, а теперь еще и Терри? Я уважаю Терри, но это несправедливо по отношению к остальным членам экспедиции и к Киту. Вы помыкаете нами, как хотите, Вероника.

Его слова кажутся враждебными и расстраивают меня. За свою долгую жизнь у меня было мало друзей, но я бы, безусловно, отнесла сэра Роберта к их числу. Увы, по опыту мне известно, что у друзей, как и у молока, тоже может выйти срок годности, а человеческая доброта – скиснуть в простоквашу. Они могут бросить вас, когда вы больше всего в них нуждаетесь, а могут проявить жестокость, которой вы от них никогда не ожидали.

Слова сэра Роберта оставляют глубокий след, и не в последнюю очередь потому, что заставляют меня усомниться в себе. Действительно ли я помыкаю людьми? Должна ли я перестать вмешиваться, отойти в сторону и позволить событиям развиваться своим чередом? Неужели я, как сказал бы Патрик, «помешана на контроле»?

Терзаемая неуверенностью в себе, я остро нуждаюсь в чашке чая. Слава богу, в столовой всегда стоит наготове термос с кипятком. Я завариваю дарджилинг, пока мой разум блуждает в лабиринте философских тропок. На самом деле мы, скованные массой ограничений, лишь гости в этом мире, где нам суждено вечно притворяться кем-то, кем по природе своей мы не являемся, и мы вечно стремимся к идеалу, но вечно спотыкаемся о собственные изъяны.

Когда я жила с мыслью, что мой сын – мерзавец самого низкого пошиба, мои эмоции парализовали меня и помешали выполнять свою работу. Я презираю, и всегда презирала любой признак слабости в себе, и даже мысль о возможной жалости окружающих вызывала у меня отторжение. И все же теперь я вижу, что тот злосчастный эпизод был еще одним примером того, как я «помыкала людьми»… И в процессе я выставила себя полной дурой.

До чего тяжело признавать собственные недостатки.

– Что-то стряслось, бабуля?

В комнату вошел Патрик и заметил мое печальное выражение лица.

– Всего лишь размышляю о том, какой я неприятный и тяжелый в общении человек.

Он кладет руку мне на плечо.

– А мне кажется, ты стала более терпимой и снисходительной к другим, чем раньше, бабуля. Может, попробуешь быть немного добрее к себе? Иногда терпеть неудачу – это нормально. Честное слово. Я постоянно подтверждаю это на практике.

– С этим не поспоришь, – задумчиво вздыхаю я.

45

ПАТРИК

Остров Болдер

Бабуля ведет себя странно. То лучезарно улыбается, то, в следующую минуту, корчит такие гримасы, будто лимон съела. Я заметил, что лучше всего она себя чувствует рядом с Дейзи, поэтому здорово, что они работают вместе. Сэр Роберт, по сути, бросил бабулю на произвол судьбы и занимается своими делами. Самовлюбленный хрыч.

Мне нравится остров. Приятно снова ощущать теплое солнце, отрадно видеть зеленые холмы и белые пляжи, удивительно слышать блеяние овец, смешивающееся с клекотом пингвинов. Сами пингвины – одновременно и болезненное напоминание, и сущий праздник. Меня по привычке подмывает пересчитать их, взвесить, пометить, и я то и дело ловлю себя на том, что отмечаю все мелкие нюансы в их поведении.

Я рад, что решил не возвращаться сразу в Болтон. Так я могу отложить принятие любых конкретных решений на неопределенное время, и слава богу. Когда я думаю о родителях, мне кажется, что я вот-вот развалюсь на части. Хорошо, что есть Дейзи, которая отвлекает меня от этих мыслей.

– Знаешь, что тебе нужно? – спрашиваю я у нее, когда однажды утром мы всей компанией возвращаемся в лодж, а порывистый ветер подгоняет нас в спины.

– Что мне нужно? – спрашивает она, навострив уши.

– Воздушный змей.

– У нее был воздушный змей, – говорит мне Бет. – Он разбился о камни и порвался.

Дейзи охотно снабжает меня всеми подробностями.

– Да! Это был очень хороший воздушный змей. Он был большой, оранжевый и весь в ленточках. Когда он разбился, мы встретили Петру, это было очень круто, и я нисколечки не жалею. Хотя вообще-то по змею я скучаю. – Теперь она выглядит немного обиженной.

– Я тут подумал, что мог бы смастерить тебе новый.

Она приходит в такой восторг, что останавливается и хлопает меня по коленям.

– Эй, не делай так больше!

– Это потому, что я счастлива, – восклицает она. – Ты правда сделаешь мне змея?

– Конечно. Какого цвета ты хочешь?

Она задумывается.

– Желтого. Нет, зеленого. Нет, фиолетового!

– Посмотрим, что у нас получится.

Я отправляюсь в разведку и, порыскав по дому, сараям и во дворе, умудряюсь раздобыть вешалки для одежды, веревки и бамбуковые палочки. Я спрашиваю Кита, есть ли у него набор инструментов и какая-нибудь ненужная, легкая, прочная ткань. Оказывается, у него все есть. Думаю, у нас получится.

На это уходит целый день, и мне приходится задействовать всю мою смекалку, но вскоре результат перед нами. Большой воздушный змей в форме ромба, который я вручаю Дейзи, чтобы она раскрасила его на свой вкус. Следующее утро она проводит, разрисовывая ткань бесформенными пятнами, завитушками и сердечками. Мы привязываем к змею длинный фиолетовый хвост.

– Та-да! – провозглашает она, показывая змея бабуле.

– Ух ты, Дейзи. Какая великолепная работа!

Когда Дейзи не слышит, бабуля описывает змея как «невероятно безвкусную жуть», но ей не меньше моего любопытно, сможем ли мы заставить его летать. К счастью, здесь, на острове, с побережья дует хороший ветер, создавая идеальные условия для запуска змея. Здорово видеть, как Дейзи бежит по пляжу, а в небе над ней парит наш безумный, разноцветный воздушный змей. Возможно, здесь маловато деревьев, зато небо кажется необъятным. Глядя наверх, я практически чувствую, что мог бы утонуть в этой синеве.

Набегавшись с воздушным змеем по всему пляжу, Дейзи возвращается, запыхавшаяся и счастливая. Даже сэр Роберт, который редко присоединяется к нам, выглядит довольным.

Он улыбается Дейзи сверху вниз.

– Ты так умело им управляла, что издалека казалось, будто птица летит.

Лиаму удалось поймать на камеру Дейзи с воздушным змеем, позади которого развевается его длинный фиолетовый хвост, а за ней по пятам семенит стайка любопытных пингвинов.

– Ребята из «Загадай желание» должны мне за такое в ноги кланяться, – бормочет он. – И тебе, конечно, – добавляет он мне запоздало.

Я рад снова находиться среди людей. Мне