паранойя и неуверенность в себе заставили меня в это поверить.

– Да уж, завидным женихом меня не назовешь, – мрачно вздыхаю я.

Бет смеется.

– Брось, Патрик! – Но потом она замечает, что я не шучу. – Если тебе действительно нужно услышать это от меня, то слушай. Ты – очень даже завидный жених. Уж можешь поверить мне на слово. У тебя было тяжелое детство, и это оставило свой отпечаток, но у тебя доброе сердце, и с тобой всегда весело. Для женщины это важно.

– Продолжай.

С радостью выслушаю комплименты в свой адрес в любое время дня и ночи.

– Ты ранимый, а нам это нравится – хочешь верь, хочешь нет. Мачо наскучили и давно вышли из моды. Нам нравятся мужчины, которые глубоко чувствуют и не стыдятся этого.

Я не знаю, что на это ответить. Честно говоря, хотелось бы хоть иногда чувствовать не так глубоко.

– К тому же, ты очень привлекателен, – добавляет она, окидывая меня беглым взглядом.

– Ого, спасибо! Ты тоже недурна собой.

Она делает небольшой реверанс. Я сказал это машинально, реагируя на ее слова, но сейчас я обращаю внимание на ее блестящие карие глаза и понимаю, что это правда. Когда мы виделись в Болтоне, она всегда выглядела худой как щепка и ужасно бледной, почти прозрачной, а постоянные тревоги избороздили ее лицо морщинами. Но теперь ее кожа загорела и как будто разгладилась. Бет стала совершенно другой – в хорошем смысле. Поразительно, как внутреннее состояние человека влияет на то, как он выглядит. Видимо, Бет испытывает огромное облегчение из-за Дейзи.

Я понимаю, насколько эгоистично с моей стороны было трындеть о себе, когда эта женщина пережила такое, что я даже представить себе не могу.

– Как сейчас дела у Дейзи, все хорошо? – осторожно спрашиваю я.

– О да, она наслаждается каждой секундой своего пребывания на островах, во многом благодаря твоей бабушке. А как чудесно, что она подружилась здесь с пингвином! Не представляю, как она расстанется с Петрой, когда придет время возвращаться.

– Полагаю, заставит Кита присылать ей еженедельные отчеты. И он, что характерно, будет присылать!

Бет смеется.

– Да, думаю, так и будет. Она умеет добиваться своего.

Воспользовавшись своей способностью «глубоко чувствовать», которая так нравится Бет, я прошу ее рассказать о Дейзи и истории ее болезни.

– О, ты не хочешь всего этого знать, – отвечает она, грустно качая головой.

– Пожалуйста.

И она рассказывает мне с самого начала все, что я так и не выпытал у Гэва, хотя кое о чем догадывался. Все началось с того, что три года назад Дейзи начали беспокоить боли – боли, которые не прекращались и не прекращались. Врачи наговорили им разных противоречивых вещей, поставили неправильный диагноз и прописали кучу лекарств, которые вообще никак не улучшили состояния Дейзи. К этому времени бедная девочка едва могла ходить. Она постоянно нуждалась в обезболивающих и грелках, плакала ночи напролет и просыпалась выбитой из сил. Она пропустила несколько недель в школе.

Бет рассказывает мне о том дне, когда они узнали ужасную правду, о том, как она не могла перестать плакать, и как хотела сама заболеть этой болезнью, лишь бы не видеть, как ее дочь еще больше страдает.

– Это страшный диагноз для любого человека, – вздыхает она. – Но когда рак проникает в ребенка, это несравнимо ни с чем.

Она описывает поездки в больницы, бесконечное ожидание в палатах после биопсий, МРТ и курсов химиотерапии. Она рассказывает, как Гэв, будучи набожным человеком, искренне верил, что все наладится, если просто продолжать усердно молиться, и как ее злило порой его отношение. Как она плакала, когда у Дейзи впервые начали выпадать волосы. И как переживает за младшего брата Дейзи Ноа, которому перестали уделять столько внимания, сколько он заслуживает.

Боже, когда я работал с Гэвом в магазине велосипедов, я ни о чем таком даже не догадывался. Я знал, что их семья переживает непростые времена, но не подозревал, какие пытки они проходили. У каждого в жизни есть что-то, скрытое от глаз посторонних, какие-то свои проблемы и переживания, только некоторые поднимают вокруг этого гораздо больше шума, чем другие. Я задумываюсь, что возможно, именно те, кто молчит, страдает больше других.

Мое уважение к семье Гэва вырастает в десятикратном размере. Но особенно к Бет, которая переносила все напасти так спокойно и мужественно.

47

ВЕРОНИКА

Восточный Фолкленд

Сегодня мы находимся на мысе Волонтер-Пойнт, где гнездуется почти вся популяция фолклендских королевских пингвинов (полторы тысячи пар). Я снова веду репортаж для передачи сэра Роберта, и он даже почтил нас своим присутствием. Мое возвращение нельзя назвать триумфальным, так как в течение первого часа съемок я довольно часто спотыкалась. Сейчас у нас перерыв. Ярко светит солнце, а мой внук и Бет гуляют, решив не путаться у нас под ногами.

– Почему мама с Патриком постоянно куда-то уходят?

Я смотрю на их спины, удаляющиеся от нас, и сама задаюсь тем же вопросом.

– Думаю, им есть о чем поговорить, Дейзи. Велосипеды, Болтон, всякое такое.

Нас окружают королевские пингвины. Эти прекрасные птицы – самые импозантные пингвины, которых я когда-либо видела. Они высокие, вторые по величине в мире после императорских, и отличаются особенно привлекательной расцветкой. Спинки и крылья у них с серебристо-серым отливом, а головы безукоризненно черные, за исключением контрастных золотисто-желтых пятен у основания клюва и на щеках. Желтый цвет проступает также у них на шее, становясь все бледнее и бледнее, пока окончательно не растворяется в белоснежном оперении грудки.

А вот их птенцы пока не так хороши собой, как взрослые особи. Это круглые бочонки, покрытые густым коричневым мехом, с мелкими головками и большими лапами, которые смешно торчат из-под шерстки. Трудно поверить, что они настоящие. У подростков цыплячий пух уже начал выпадать, и только отдельные пушистые клочки торчат вокруг их шеек, а также на голове и грудке. Они представляют собой нечто среднее между своими младшими родственниками, похожими на плюшевых мишек, и их более нарядными родителями.

Чтобы дополнить эстетику кадра и подчеркнуть расцветку королевского пингвина, сегодня я решила отказаться от своих любимых алых и рубиновых оттенков и надела янтарный кардиган поверх платья из синего вельвета. В тон кардигану я выбрала сумочку цвета янтаря с рисунком в виде серебряных бутонов роз.

– Камера, мотор, – кричит Лиам.

Я сообщаю зрителям, что цикл размножения королевского пингвина – самый сложный среди всех видов пингвинов. Пара может воспитать не более двух птенцов за любой трехлетний период: во-первых, потому, что каждый сезон