– Ты теперь как? Уедешь к себе в Аррантиаду или здесьостанешься, вольнонаёмным?

– Уеду, конечно. У меня там брат и родители, и я ужепятый год гадаю, что с ними сталось…

– Ты из богатой семьи?

– Нет, что ты. Мой отец и старший брат мостилидороги… – Тиргей вздохнул. – И до сих пор мостят, если Боги НебеснойГоры к ним хоть сколько-нибудь благосклонны…

– А помнится, ты рассказывал, как тебя сопровождал раб.

– Я не мог никого уговорить пойти со мной в Драконовыпещеры, которые молва населила чудовищными змеями. Пришлось потратиться нараба… – Аррант тихо засмеялся, смех перешёл в кашель, весьма непонравившийся Псу, но Тиргей справился и докончил: – …каковой раб, на моёсчастье, был чужестранцем и знать не знал о заблуждении суеверных.

– Мне тоже кое-что рассказывали про Самоцветные горы,когда я сюда собирался, – хмыкнул в ответ Гвалиор. – Чего только ятогда ни наслушался! Вот уж где, мол, сущее гнездилище всяческой нечисти…

«Правильно говорили», – угрюмо подумал Пёс, но вслухничего не сказал.

– Будто бы тёмная звезда, с которой началась ПожирающаяНочь, ударила прямо сюда, – продолжал Гвалиор. – А горы, стало быть,вроде как шрам от удара. И где-то здесь под землёй живут чужие Боги. Они толькождут, чтобы люди прорыли ход поглубже и выпустили Их наружу, в наш мир. Адрагоценные камни – приманка, которую Они повсюду рассыпали!

«И это правильно, – снова промолчал Пёс. – У насСамоцветные горы называют Железными, потому что ими заперто Зло…»

– Вряд ли стоит удивляться подобным рассказам, –вздохнул Тиргей. – Драконовы пещеры тоже называются так потому, что внезапамятные времена там якобы жил огнедышащий дракон. А нынешние змеи, которыхвсе так боятся, в глазах людей суть его измельчавшие правнуки. Дракон утаскивалв подземелье людей. В основном красивых девушек, конечно…

Гвалиор неразборчиво пробормотал что-то о красивых девушках,которые именно этого и заслуживают.

– И ты знаешь, что оказалось на самом деле? –вновь зазвучал в темноте голос Тиргея. – В старину Аррантиада состояла измножества городов-государств, воевавших друг с другом. Сильные постепеннозавоевали слабых, и в конце концов державу возглавил единый Царь-Солнце… Таквот, пока это происходило, совершались жестокости, перед которыми меркнут дажезверства вашей Последней войны. Там, в пещерах, стойко оборонялось войско и всёнаселение маленького города Феда, чьи развалины ещё можно видеть неподалёку.Захватчики два месяца не могли их выбить оттуда. Тогда они завалили все входы,какие нашли, и большими мехами стали нагнетать дым. Я обнаружил под землёйогромные груды костей… Люди лежали вповалку – мужчины в доспехах, женщины, которыхони не смогли защитить… дети, ещё сжимавшие в руках игрушки… Когда я ихобнаружил, я поспешил в библиотеку и прочёл в старинных хрониках то, что сейчасрассказываю тебе. Да, друг мой… Я немало времени провёл под землёй, движимыйсперва любопытством учёного, а теперь – палкой надсмотрщика… Но, во имя бородыВседержителя, завившейся кольцами после поцелуя Прекраснейшей! В своихстранствиях ни на земле, ни под землёй я не встречал существ более страшных,чем мы, люди…

«Вот это правда святая». Серый Пёс пошевелился, одолелдурнотную слабость и поднялся на ноги.

– Ты, – сказал он Гвалиору, – я знаю, ещёхранишь свой кнут. Ударь меня им.

– Что?.. – опешил нардарец. – Тебя? Зачем?..

– Просто ударь.

– Нет, я не могу! Ты – мой друг, и ты теперь свободныйчеловек… Ну, то есть будешь свободным, когда мы выберемся отсюда…

Пёс усмехнулся:

– Такого, кто меня называет рабом, я и просить бы нестал.

– Ты что!.. – забеспокоился аррант. –Разбередишь себе всё!..

Пёс только покосился на него и ничего не сказал.

Гвалиор пожал плечами, неохотно встал, размотал плотноувязанный кнут и замахнулся. Он хотел достать Пса несильно и не больно, простопо сапогам. Ничего не получилось. Едва его рука и плечо пошли назад, чтобы датьдлинному ремню должный разгон, – венн то ли шагнул, то ли прыгнул вперёд,и его пальцы коснулись горла надсмотрщика. Гвалиор близко заглянул в его глаза,вздрогнул и понял, что увидел в них чью-то смерть. А Серый Пёс отошёл напрежнее расстояние и потребовал:

– Ударь ещё.

На сей раз Гвалиор сосредоточился, поняв, что от неготребуется, и кнут свистнул со всей стремительностью, на какую опытныйнадсмотрщик был способен. Конец ремня громко щёлкнул, взвиваясь над полом… ноэтот удар, как и первый, пропал вхолостую: Пёс снова успел сделать движение ещёво время замаха. Его пальцы несильно ткнулись в шею нардарца. Тиргей с большимнеодобрением следил за происходившим. Потом отвернулся и гулко закашлял вкулак. Гвалиор тщательно свернул своё оружие и сказал:

– Мне говорили, я ловок с кнутом. Не знаю, право же,что у тебя на уме, но тебе, наверное, следует знать… Волк бьёт быстрее меня.Гораздо быстрее…

Венн хмуро посмотрел на надсмотрщика. Потом на арранта.Плечо и рёбра сводила беспощадная боль. Гвалиор сел на подостланную куртку исказал арранту, продолжая прерванный разговор:

– Если окажется, что Тарким уже уехал, придётся-такитебе поработать здесь вольнонаёмным. Новый караван придёт только будущим летом!

– Как это уедет? – забеспокоился Тиргей. –Тарким?.. Я же видел его, он очень беспокоился о твоей судьбе! И Харгелл… онведь дядя тебе… Даже кинжал мне дал…

– Дядя-то дядя, – пожал плечами Гвалиор. – Аперевалы как заметёт – тут и плакали все барыши и его, и Таркима. То есть я незнаю, конечно… Но на то, что они меня дожидаются, я бы свой заработок непоставил. И ты, если вдруг что, сильно-то не печалься. Вольным тут, сам знаешь,неплохо живётся. За зиму ещё и денег накопишь, пригодятся небось…

Тиргей тихо ответил:

– Я бы лучше всё-таки сразу уехал.

И снова закашлялся, а потом никак не мог успокоить дыхание.Серый Пёс слишком хорошо помнил людей, у которых начинались приступы такого вотобессиливающего, неудержимого кашля. Он слышал, будто человека ещё можноспасти, если перехватить болезнь в самом начале. И нужно-то для этого немногое.Воздух, не осквернённый затхлой сыростью подземелий. Солнце. Добрая пища…

То есть – свобода.

Он тяжело поднялся.

– Хватит здесь сидеть. Идти надо.

Гвалиор поставил на ноги Тиргея и почти весело спросилвенна:

– А ты, Пёс? Тоже сразу уедешь?

Венн молча кивнул, но потом сообразил, что другие не такхорошо видели в темноте, и отозвался:

– Да.

– Врага своего пойдёшь убивать?..

«Да. Только сперва я наведаюсь в Саккарем и узнаю, чтосталось с семьёй горшечника Кернгорма по прозвищу Должник. И в халисунскуюстолицу Гарната-кат, где, может быть, ещё живёт мать Каттая…»