— Так сразу?

— Да! Я не собираюсь больше ни минуты жить с мужчиной, который выбрал не меня и даже не удосужился мне об этом сообщить, — выпалила она заплетающимся языком; все еще не протрезвела. И в следующую секунду стало ясно почему. Уитни взяла откупоренную бутылку красного вина с кухонной столешницы, налила в фарфоровую чашку и выпила. Поморщилась от терпкого вкуса — сухое выбрала — и продолжила добивать его:

— Мы слишком быстро сошлись, так не бывает. Мы обитали в проекции счастливой жизни, которой нет.

— Уитни… — Он обнял ее за плечи, но она вырвалась.

— Ты подсадил меня на эмоциональные качели своими недомолвками, а я ненавижу качели. Не-на-ви-жу! — Она пнула его чемодан ногой и процедила: — Ты спросил, хочу ли я расписаться через две недели. Мой ответ нет. Это слишком быстро. Я ничего ни у кого не украла, чтобы прятать. Не собираюсь прятать собственную свадьбу!

Каждое ее слово как удар под дых, но пусть бьет, лишь бы успокоилась. Он обхватил ее за талию и усадил на стол, притягивая к себе.

— Я был не прав, признаю. Давай обсудим всё. — По ее щекам покатились слезы, и Крис стер их ладонями, заглядывая ей в глаза. — Мы что-нибудь придумаем, это же не конец света.

— Да! Для тебя, робот ты! — оттолкнула она его руку, а затем и его самого. Спрыгнула со стола и выкатила чемодан в прихожую.

Крис начал злиться, потому что еле стоял на ногах от усталости. Вымотался на нервах с понедельника, терпение почти иссякло, а тут такое. Впрочем, чего еще следовало ожидать от эксцентричной малолетки.

— Я три дня без тебя еле вытерпела, какой к черту год?! Какая охрана в Милане, сделки, сексапильные итальянки на твоих коленях?! Я даже итальянского не знаю, но готова была бросить всё и мчаться за тобой, а ты не соизволил просто поговорить со мной.

— Да потому что я не хочу, чтобы ты бросала всё ради меня! Я не хочу твоей жертвы, не навешивай на меня лишнюю ответственность! Ты уже сейчас ставишь мне это в упрек!

— Ты попросил меня стать твоей женой, — закипела она в ответ. — Что такое жена, по-твоему? Подружка на вечер, а потом разъехались на год? Я для тебя вещь, девочка для развлечения? Может, и ты нарцисс, весь в мать?

— Не перегибай палку, — звенящим от ярости голосом произнес он. Голова раскалывалась.

— А то что? Расплачешься, принцесса? — с издевкой ответила она и добавила, убирая волосы со щек: — Все. Хватит. Я выполню свое обещание: поженимся, аннулируем брак. А дальше лети хоть в ад. Поэтому увидимся в соборе Святого Катберта 19 августа, а до тех пор оставь меня в покое.

Его будто на части резали. Внутри лава клокотала, заливая до основания. Кажется, мозг треснет сейчас. И это чувство дежавю: ссора, слезы, его разбитое сердце, склеенное, и снова расхераченное к чертовой матери.

— Уитни, прекрати нести чушь! — гаркнул он.

— Это не чушь, а наша жизнь. Хотя, судя по всему, для тебя это одно и то же. — Она вцепилась в палец, пытаясь снять обручальное кольцо, и он похолодел.

— Только попробуй… Не испытывай мое терпение, я предупреждал. Еще раз бросишь в меня кольцом, и я его тебе не верну. Ты сейчас пьяная, и завтра пожалеешь, но я не прощу тебя. Даже тебя, Майлз. Всему есть предел.

Ее руки дрогнули, она замерла на секунду, опаляя его горящим взглядом, затравленным, полным слез и обиды. Уитни тяжело сглотнула, стащила реликвию Паркеров и швырнула ему в грудь.

— Проваливай, — выдохнула она.

Был бы мистиком, поверил бы, что кольцо проклято. Оно всегда возвращалось к нему от невест.

Крис не мог ответить ей. Открыл бы рот — и пожалел. Уничтожил бы все хорошее, что было между ними, даже пепла не осталось бы. Крис умел быть жестоким, но он и представить не мог, что может быть жестоким с ней. Поэтому он промолчал. Только спросил онемевшими губами, указав на чашку с вином:

— Это китайский фарфор, да? Из именного набора?

Он задумчиво нахмурился, стиснув зубы, взял чашку, погладил большим пальцем узор синего цвета — оттенка Кляйна, как в слове «вау» — и метнул в стену, оставляя только пыль от гребанной надежды. Забрал чемоданы, сел в машину и с показным спокойствием завел двигатель, хотя внутри происходило землетрясение, девять баллов по шкале Рихтера.

Он знал, что тоже завтра пожалеет, и тоже себе не простит. Но Майлз хоть и переборщила с ядом, в одном была права. Он тоже три дня еле выдержал на расстоянии. Какой к черту год?

Уитни

— Крис, я не представляю, что на меня нашло. Плитой неадекватности придавило, когда ты сказал, что нам придется расстаться. Ты был не прав, что утаил от меня настолько важную информацию, это эгоистично с твоей стороны. Но я тоже была не права, что выставила тебя в полночь из дома. Это самосаботаж, понимаешь? Я решила бросить тебя до того, как ты бросишь меня. Я ведь тоже о будущем боялась говорить, не знала, какие слова подобрать, потому что… я ведь правда не хочу уезжать из Эдинбурга и оттягивала момент, когда придется обсуждать это всё. Я трусиха. И нет, я не считаю, что ты нарцисс. Прости меня, прости, прости. Как ты? Где ты спал? Альберта, кстати, все еще в твоей квартире живет, или ее уже эвакуировали? Позвони мне, пожалуйста, я переживаю.

Голосовая почта улетела к Паркеру, а Уитни посыпала голову пеплом и стукнулась лбом о столешницу.

Господи, зачем ты наградил меня способностью раздувать из мухи слона на пьяную голову?

Крис ведь миллион раз говорил, что уедет осенью. Повторял и повторял. А она отказывалась слышать. Хоть бы раз спросила у него детали. Тоже ведь боялась. Не хотела рушить идиллию, чувствовала, что этот чертов подвох все-таки существует.

Голова кружилась от похмелья, но Уитни не ложилась в кровать. Опасалась уснуть и пропустить звонок от Криса.

Разбитая чашка все еще лежала у стены на кухне. Вдребезги — с такой силой запустил. И не хватало смелости поднять осколки, сразу тоска накатывала.

Прошло полчаса. Ответа не было. Она снова набрала знакомый номер и после нескольких гудков ответила на призыв оставить сообщение:

— Ты был не прав. Я была не права. Но это же не конец света, ты сам уверял, что это не конец света! — Голос задрожал и сорвался. Уитни отложила телефон и закуталась в халат. Время — 11:20. Воскресенье. Они с Крисом собирались к его матери поехать на обед.

Ох, леди Фаберже ведь ждет их на обед!

Экран засветился входящим звонком, даря надежду, но увы.

— Привет, солнце, я звоню от имени Криса, — виновато поздоровалась Олсен. — Он просил передать, чтобы ты не волновалась больше ни о чем. Он сегодня скажет матери, что вы порвали. Тебе не нужно приезжать в Паркер-лодж. Спасибо тебе за всё. — Раздался вздох сожаления. — Прости, что втянула тебя в это. Иногда тупые идеи с расстояния кажутся гениальными… Мне жаль, что у вас не сложилось.