— Вы привезли мне слово «да» через весь континент? Можно было прислать смс-ку.

— Отец был уверен, что вы хитрый лис с двойным дном, таких нужно остерегаться и держать по близости, чтобы контролировать. И мне это нравится, я хочу твоей близости.

Она пристально посмотрела на Криса темными омутами. Вот тебе и формалиновая принцесса. Еще одна рыбка, только не золотая, а хищный детеныш акулы.

Губы Франчески самодовольно растянулись, пока Крис подбирал слова, чтобы не обидеть стратегически важную для дела личность. А эта самая личность, не долго сомневаясь, прильнула к нему, перебросила ногу через его бедра, усаживаясь на колени, и обняла за шею.

— Я прилетела, чтобы лично получить твою благодарность, — прошептала она ему на ухо.

— Франческа, подожди, — отлепил он ее от своей груди. — Ты неправильно поняла. У меня к тебе исключительно бизнес-интерес. Я женюсь и не ищу новых связей.

Разочарование в ее черных глазах разлилось и быстро высохло, на смену пришло смятение.

— Ты флиртовал со мной.

— Виноват. Волновался. Перестарался с первым впечатлением.

Она недоверчиво усмехнулась.

— Невероятно. Хотя чего еще я ждала от мужчины? Все вы одинаковые. — Саломея фыркнула и оперлась ладонями о его плечи, чтобы слезть, но земля содрогнулась, стены обрушились гневом многотысячной толпы.

Крис не сразу сообразил, что это Уитни нагрянула, а не апокалипсис. Она остановилась посреди комнаты и вспыхнула, как перегретый атом, превращаясь в оружие массового поражения.

— Какого дьявола, Паркер?! — Уитни кинулась вперед и вцепилась в черные волосы Франчески, оттаскивая прочь, а когда Крис поднялся, влепила ему по щеке, до звона в ушах. — Работа у него, понимаете ли! Занят он! Так и знала, что ты ведешь двойную жизнь, подлец!

В комнате скопилась охрана Франчески, но та, ошалевшая, вскинула руку, останавливая вооруженных людей.

— Все вон, — ледяным тоном отрезала она, а Крис сосредоточил взгляд на Тануки:

— Ты в своем уме? Зачем ты ее впустил?

— Ах, вот оно что! — процедила Уитни. — Меня еще и пускать нельзя было, да? Какая прелесть.

Крис вскипел.

— Угомонись, не позорься. Подожди меня в баре. Я скоро приду.

Он подал знак Тану, и тот сопроводил осатаневшую Майлз подальше от взрослых людей. Крис сдавил глаза пальцами и шумно выдохнул. А Франческа ехидно протянула:

— Теперь понятно. Ты собрался стать тряпкой для малолетки. Отвратительно. Не люблю покорных мужчин.

Кто бы сомневался. Еще одна любительница драмы и надрыва. Нужно, чтобы токсин, формалин, душа в клочья и кровоподтеки на сердце.

— Вот и славно, значит, сосредоточимся на работе, — отчеканил он.

— Боюсь, мои дела с тобой закончены, Паркер. Я не готова работать с подкаблучником, тем более когда этот каблук не мой. Прости, но ты упустил свой шанс. — Франческа поправила растрепанные волосы и молча вышла из кабинета.

Крис понурил голову.

— Проклятье, — зло выдохнул он, готовый придушить Уитни. Но сначала, конечно же, себя.

Спустя полчаса он сел рядом с Майлз в баре, выбил сигарету из пачки и закурил. Он курил и ждал. Затем заказал виски, но так и не выпил, хотя хотелось быстро захмелеть на голодный желудок и перестать думать. Мысли изводили. Призрак осени маячил перед глазами.

Уитни молчала, потягивая ананасовый коктейль.

— Прости, — наконец произнесла она.

— За что? — сухо уточнил он.

— Прости, что не сдержалась.

— А еще за что?

— За то, что выставила тебя идиотом.

— А еще?

Она замешкалась.

— За то, что мне и в голову не пришло тебе поверить. Да и как можно? Я все жду, когда ты исчезнешь, потому что ну не бывает так, Паркер! — Она повернулась к нему, зареванная, и хлопнула ладонью по стойке. — Не бывает! Чтобы встретились, полюбили, поженились через месяц и жили долго и счастливо. Я все время жду подвоха. — Уитни сгребла пальцами воротник его рубашки, расстегнутой на верхние пуговицы, и надрывно прошептала: — Где подвох? Скажи мне, где он???

У него ком в горле встал. Он сжал в кулаки ткань ее жакета, мятного, как одеяло на их кровати, и признался, вымучил слова, которые раздирали горло:

— Я уеду осенью.

— Да, мы вместе уедем…

— Нет, я уеду. Один. Тебе нечего там делать, в первый год точно, пока я буду разбираться в местном болоте. У меня не останется времени на тебя, Майлз. Тебе придется проводить дни в одиночестве, оторванной от дома, от семьи. Зачем это тебе? Оно того не стоит, понимаешь?

Все краски сошли с лица Уитни, только серая осталась, как в слове «нет». Он именно этого и боялся с самого начала. Боялся реальности. Не хотел окунать в нее Уитни. Но он тем не менее продолжил:

— На второй год, пожалуй, сможешь прилететь, но придется тебе ездить по городу с охраной, никаких прогулок пешком. Мы теперь взрослые, Майлз, всё серьезно. Любовными записками вопросы на поле для регби больше не решаются. Они решаются силой и деньгами.

— Когда ты собирался мне рассказать? — севшим голосом спросила она, выпуская его рубашку и отстраняясь. Сразу холодно стало без ее рук.

— После свадьбы. После того, как моя мать подпишет документы, — не стал он врать, и Уитни поморщилась, как от боли.

— Хм… Понятно. — Она поднялась, забрала пластиковую сумочку со стойки и неровным шагом направилась к выходу. Крис уперся локтями в гладкое дерево и запустил пятерню в волосы.

— Черт…

Нестерпимо хотелось пойти за ней, но он не шелохнулся. Достал очередную сигарету из пачки и заказал кока-колы. Первый раз в жизни он не знал, что делать. Есть цель, и есть девушка. Как выбрать между ними? Как это вообще возможно?

Домой Крис вернулся за пять минут до полуночи, как и обещал. Он так и не придумал идеального плана, потому что его не существовало. Единственный вариант — летать из Милана в Эдинбург два раза в месяц, чтобы увидеться с Уитни. Еще два раза можно пересекаться где-нибудь во Франции или в Германии. Выдержать подобный график нелегко, но…

Он медленно закрыл за собой входную дверь и осознал, что именно сбило с мысли. Его вещей не было в прихожей.

Крис машинально прокрутил перстень на пальце и вошел на кухню, откуда лился свет. В горле пересохло от зрелища.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил он, хотя и так очевидно: Уитни паковала его чемоданы. Точнее, уже заканчивала. Она носилась по комнатам все в том же костюме мятного цвета, только волосы распустила, и они лепились ей на лицо, как намагниченные.

— Я отправляю тебя обратно в реальность.