Они вернулись за стол, и Аня начала «добивать» будущих родственников:

– Так, а что вы ничего не рассказываете мне о дефектах жениха? Будет обидно, если все отвратительные подробности выяснятся после свадьбы, – она томно взглянула на Вадима.

– А что именно вас интересует? – холодно спросила Тамара Антоновна. Елизавета Львовна, еще не принявшая окончательного решения, затихла и переваривала информацию.

– Вредные привычки и дурные наклонности.

Тамара Антоновна посмотрела на подругу, но та сидела, погрузившись в свои мысли, и на нахальные реплики разгулявшейся девицы не реагировала.

– Поясните, пожалуйста, я не совсем…

– Да чего тут объяснять, – перебила ее Анька, пытаясь подцепить вилкой одну из оливок, украшавших салат. – Ну, может, он в носу ковыряется, носки неделями не стирает, ест прямо из кастрюли…

– Довольно, – остановила ее «свекровь». – Мы уже поняли, о чем вы. Предлагаю сменить тему.

– А-а, – радостно завопила Анька, – уходите от ответа. Давайте выпьем за нас, за наше будущее и за воссоединение семьи! – Она наконец воткнула вилку в соседнюю миску с салатом, подцепила оливку правой рукой, потом подумала и ухватила левой кусок красной рыбы. Он оказался довольно большим, поэтому пришлось подтолкнуть его в рот указательным пальцем.

– Какой семьи? – насторожилась Тамара Антоновна.

– Так родня у меня в деревне, – простодушно сообщила «невеста», с аппетитом жуя добытую форель. – Всем же в город-то хочется. Вот и перевезу их сюда потихоньку. Квартира, я смотрю, у вас большая, не стесним, да и ненадолго они. Поживут, осмотрятся, образование получат, пристроятся, да и съедут. – Тут она прервалась, чтобы вытащить из-за щеки косточку: – А чего вы оливки с костями берете? Экономите?

Ответом ее не удостоили. Вадим, решив, что невеста ведет себя столь оригинально по причине алкогольного опьянения, обрадовался и начал строить планы, как оставить ее здесь на ночь.

– Кстати, – Анька сплюнула косточку на тарелку, та звякнула о край и ускакала на скатерть, – а что вы нам подарите на свадьбу? – она в упор глянула на онемевшую Тамару Антоновну.

– Я, – растерялась та. – Не думала пока…

– А зря, – наставительно произнесла Анька, наливая себе водку в бокал для шампанского, – пора бы уже и подумать! Могу помочь. – Она широко улыбнулась, и очередная оливка выпала у нее изо рта на пол. Строго посмотрев себе под ноги, она прокомментировала: – С полу есть не буду, там микробы. Так вот, чтобы вы дрянь какую не подарили, могу дать список, чего нам надо, а вы выберете. Так все интеллигентные люди на Западе делают. Вы же небось себя интеллигентными считаете? А? – игриво подмигнула она Тамаре Антоновне и одним глотком осушила бокал.

Елизавета Львовна в беседе не участвовала. Вадим изредка опасливо поглядывал на мать, хотя вряд ли она уже смогла бы обидеть Аню, пребывавшую в таком веселом настроении. Но все может случиться… Мама не проявляла агрессии по отношению к предполагаемой невестке, это радовало.

Будущая свекровь тем временем прикидывала возможную канву событий:

«Ну, с родней можно разобраться быстро, в конце концов, Вадим в состоянии снять для неведомых родственников жилплощадь. Девицу можно будет слегка приструнить, хотя в целом девка явно ушлая, с такой Вадик точно не пропадет. На деньги не зарится, сама одета, обута, хотя при деревенской родне откуда бы… Этот момент надо будет уточнить. Не исключено, что это подарки. Хотя для подарков слишком шикарно. С другой стороны, сумела устроиться в этой жизни, тоже молодец. Простовата, но это и к лучшему, из такой проще лепить…»

В конце концов Елизавете Львовне пришлось признать, что она чувствует к приведенной на смотрины невесте необъяснимое душевное расположение, несмотря ни на что.

– А что, – пошла в наступление Тамара Антоновна, – ваша основная цель – материальное благополучие?

– Цель у всех одна, – туманно ответила Анька, – но идут к ней разными путями. Главное – не сдаваться!

– Вы как та лягушка, которая барахталась в молоке, да и сбила его в масло. Выкарабкались из своего села и, похоже, добились результата, – подначила ее мать Сергея.

– Не, – неожиданно отреагировала Анька. – Лягушку в молоко нельзя, она нагадить может! У нас так было…

– Спасибо, – прервала едва начатую историю Тамара Антоновна, – не надо нам этих подробностей.

– Не надо так не надо, – легко согласилась Анна. – Ладно, – она отодвинулась от стола и сыто похлопала себя по животу. – Спасибо этому дому, пойдем к другому!

– Что, почему? – всполошился Вадим.

– Так наелась я, – незатейливо пояснила Аня. – Теперь и домой можно.

И, не дожидаясь ответа, она встала из-за стола. Стены угрожающе качались. Она расставила руки и самолетиком пошла в коридор. Вадим поплелся за ней. Отпускать Аню не хотелось, но и задерживать ее повода не было.

– Прощевайте, бабульки! – весело помахала она подругам, молча стоящим в коридоре.

Спустившись к машине, Аня потребовала показать ей окна. Вадим показал, там маячили два силуэта. Аня начала махать с удвоенным рвением, а напоследок запустила снежком. Снежок не долетел, она плюхнулась в машину и заснула.

Когда «Опель» затормозил у ее подъезда, она даже не пошевелилась. Вадим смотрел на нее и боролся с желанием поцеловать. В нем победил честный человек, и он начал тормошить девушку. Проснулась она на удивление быстро.

– Я сама, – гордо сказала Аня, отпихнув его руку, и тут же шлепнулась головой в сугроб. Вадим начал торопливо поднимать ее.

– Я сама, – она опять оттолкнула его и растопырила руки для равновесия.

Проводив Аню до дверей квартиры и получив дежурное «спасибо – до свидания», он вернулся к машине и долго смотрел на освещенные окна, пытаясь угадать, какое из них ее.

Аня вползла в свою комнату на четвереньках под изумленное молчание домочадцев.

– Никто не приходил, – отважилась сообщить Мария Сергеевна.

– Наверное, их опять на пятнадцать суток посадили, – промычала Анька. – Не беспокойтесь, отсидят и придут, никуда не денутся, – и она провалилась в сон.

Ни Юлька, ни Катюха так до нее в этот вечер и не дозвонились.

Проснулась она поздно с сильнейшей головной болью и горячим желанием припасть к крану на кухне и пить, пить, пить… Когда Анька, довольно постанывая, осуществляла свою мечту, немыслимым образом изогнувшись над кухонной раковиной, сзади нее раздалось шуршание, а затем противный голос бывшей свекрови осведомился, с какой такой радости Анна вчера так напраздновалась.

– Сделку обмывала, – мстительно сообщила она. – Продала я свою половину. Так что расстанемся мы с вами скоро.

Мария Сергеевна молча вышла, злобно шаркая тапками.

Юлька изнывала на старой работе. Валерий Михайлович утром передал ей конверт, а она все никак не могла найти в себе силы заглянуть туда и пересчитать свой шпионский гонорар.