– Как же тебе удалось меня подставить?

– А что мне оставалось? Марго в истерике, два трупа и ты с проломленной черепушкой. Пистолет тебе в руку вложила. Ствол левый, не мой табельный, отпечатки только твои. Марго срочно к Брехту отвезла – клиника через квартал, вкратце ситуацию обрисовала, что, мол, ты Милу убил на наших глазах, а тот вопрос задал – а ребенок где? А я и не вспомнила о нем сразу! Вернулась, картина прежняя. В такси заглянула – сумка дорожная на сиденье. Осмотрелась вокруг, вдали две фигуры к перекрестку двигаются, в руках одной что-то крупное. Догнала. Две бабы переноску с ребенком внутри тащат.

– Ты и их?

– Нет, конечно. В машину заставила сесть. Одну сразу узнала – Соловьева. Тогда она была директором дома малютки. Тут же план созрел – убедила ее подкинуть девчонку на крыльцо сторожки.

– И та согласилась?

– Еще бы. Она-то меня тоже узнала. Пересекались не раз. И знала, какие неприятности могу ей организовать! К тому же, как выяснилось, не видели они ничего. Слышать что-то слышали, за остановкой у завода на той стороне улицы прятались, полуночницы.

– Значит, нашли меня раненым, а «Скорую» не вызвали?

– Струсили обе! – Улицкая презрительно скривилась. – Думаешь, что это я перед тобой тут выложилась? А жить тебе осталось – минуты. Или секунды. Второй раз не промахнусь!

– Почему же Мила от меня сбежать решила? Марго предупредила, что ты едешь? Но могла меня разбудить, я бы…

– Так и не понял? Диск Брехта на ноутбуке прослушала тот самый. Я догадалась, когда уже особняк осматривали с опером – включен был компьютер, а рядом коробка от диска, надписанная Карлом, лежала.

Чистая душа Милочка моя… в ужас пришла, нас обоих обвинила махом, от обоих и бежала. Не знаю, правда, куда собралась? Коробку я припрятала сразу, незачем посторонним в наши дела нос совать!

Игнат смотрел на направленный на него ствол. Страха не было. Ненависти к безумной старухе тоже. Ему стало на миг жаль Марго и Милочку – с такой матерью врагов не надо. Он прислушался, вдруг показалось, что щелкнула собачка дверного замка…

* * *

Нюша боялась шелохнуться, хотя и понимала, что бабке и этому мужчине не до нее. Она все слышала. И видела, как напряжен он, как нервно размахивает оружием Аркадия Львовна, и лихорадочно соображала, что ей делать дальше. И позвонить не может – телефон оставила в машине, на панели. Теоретически можно открыть окно на втором этаже в комнате, позвать охранника или вообще кого-нибудь на помощь. Но он точно не услышит – в машине как в танке! А никого во дворе больше не было…

Ей показалось, щелкнул замок входной двери. Да, так и есть – в квартиру кто-то вошел! «Это же тот доктор! Друг бабки!» Она осторожно спустилась еще на пару ступеней…

* * *

– Аркашенька, что дверь-то не закрыла? – Карл Генрихович, отгоняя дурные предчувствия, шагнул из коридора в холл. – А, Игнат, ты уже здесь?

Он быстро осмотрелся – все было плохо. Гораздо хуже, чем он рисовал себе. Недооценил он Аркашу! И в голову не пришло, что та хранит дома оружие.

– Ну… о чем мы тут беседуем? – Он было двинулся к ней, но был остановлен взмахом пистолета.

– Еще одна мужская особь подтянулась, – презрительно процедила Улицкая, не глядя на него. – Стой на месте, Карл! Ты меня знаешь, рука не дрогнет!

– Ну что ты, Аркашенька… Меня-то за что?

– Так уж и не за что, а, Карлуша? Всю жизнь под ногами путаешься, лекарь чертов! Предатель! Про этого, – она кивнула на Игната, – почему не сказал? А-а… думал, забудет меня, а ты тут как тут с колечком? Ну и дурак, никогда тебя за мужика не держала. Так, мальчик на побегушках. Ненадежный ты…

– Зачем ты так… сколько раз помогал тебе…

– Ну да! Одной рукой помогал, второй вредил. Нашим – вашим, вот так и живешь, подлая твоя натура! И сейчас нечего на меня зыркать – не подействует твой гипноз, не надейся. Иммунитет у меня против тебя… стойкий, – хохотнула она и вновь кивнула на Игната. – Не хочешь труп, уговори его уехать. Чтобы духу его в городе не было! Не получит ничего!

– Аркашенька, ты уверена, что он… что ему нужно то, о чем ты думаешь? – Карл Генрихович опасливо покосился на Игната. Что тот знает? Что Аркадия успела ему рассказать?

– Не важно. Если б не ты, он уже лежал бы с дырой по центру лба. Принесло тебя не вовремя!

– Ты уже сказала? О Нюше?

– Сам догадался. Или Марго проболталась? Виделся с Марго, как освободился, а, Игнат? Точно встречались… ну что ж, значит, решил-таки с дочерью познакомиться.

– Что ты несешь?! – Игнат вскочил.

– Сядь! Не знал, что девчонка твоя? – Улицкая рассмеялась. – Вот я… сама сболтнула! А зачем тогда она тебе?

– Не она нужна Игнату, Аркаша, рисунок из мастерской Марго. Так, Игнат?

– Эй, вы о чем это? – Улицкая непонимающе переводила взгляд с одного на другого. – Какой еще рисунок? Мазня Марго рубля не стоит!

– Не нужно так о девочке, Аркаша, не нужно! Талант налицо. Ты не все знаешь, такой чудный побочный эффект от моей методики случился – Марго будущее видеть стала! Вернее, рисовать. Все у меня в папочках хранится. Ее первые работы, еще карандашные наброски. А даты-то, даты все совпадают с действительными событиями! И смерть, и рождение! День в день! Я же пытался тебе рассказать, но ты не слушала никогда!

– Так это правда, шестизначные числа на ее картинах – даты смерти? Чьи? – Игнат удивленно посмотрел на Брехта. – Я подумал, так, ерунда.

– Ох, сложно сказать… не только смерти, но и рождения. На ее первых рисунках, еще в карандаше, все совпало, все! Сам проверял. А на тех, что рисовала после выписки из клиники, – нет, там ничего такого нет! Просто числа. И Марго догадалась – может писать лишь после моих лечебных сеансов. Но не расстроилась, нет! Продолжала рисовать изредка. Поэтому так мало картин. Основное ее увлечение – карты. Все ходы просчитывала феноменально! Так, Игнат? Тот рисунок, что ты ищешь, Марго выиграла в карты?

– Карл, прекрати говорить загадками, знаешь – не люблю! Четко доложи, о чем речь! – приказала Улицкая.

– Вам, Карл Генрихович, откуда известно про выигрыш? – зло бросил Игнат.

– Маргоша мне сама рассказала. Когда поняла, что Нюша – дочь Милы.

– И твоя, Игнат! – Улицкая зло посмотрела на Брехта. – Не было никаких отношений у Милы с будущим мужем до свадьбы. Да и после тоже отказывала ему в близости. А вскоре он уехал на лечение в Москву, я позаботилась. Развела их. На кой мне больной зять!

– И Мила знала, что девочка моя? – Игнат удивленно посмотрел на Улицкую. – Не может быть… и не сказала?

– Не знала она ничего и не должна была знать! А то сразу бы к тебе побежала! Убедили мы ее с матерью парня, что в ту единственную ночь, что с ним провела, забеременела. Она поэтому и согласилась выйти за него. Что вы все от темы уходите? Что за рисунок, Карл, говори!