Лицо.

Перепутанные, торчащие в разные стороны волосы росли лишь на одной половине головы.

Появился задний план.

Графика была простой, но эффективной; перспектива напоминала ту, которая была в древней трехмерной игре «Бэттлзон», в чем-то превосходящей более сложную анимацию.

Джим хотел отвернуться, но не смог оторвать взгляда от пугающей картинки перед ним. Он никогда не видел ничего подобного, но что-то в этом пугающем лице было ему знакомо, что-то разбудило в нем какие-то воспоминания.

Неожиданно Паркер понял, что в комнате он совсем один и рядом никого нет.

Лампы погасли, и изображение стало ярче. Теперь помещение освещалось лишь солнечным светом, проникающим с улицы сквозь затемненные стекла окон, и, хотя день стоял солнечный, углы в комнате были темными, а под столами лежали густые тени.

Он не отрываясь смотрел на лицо.

И оно закричало – это было нечто среднее между визгом грызуна и плачем младенца. Звук полностью совпадал с движением слишком большого рта, в котором неожиданно появились два клыка, и раздавался из динамиков, подсоединенных к стереоприемнику.

Вот только приемник сегодня никто не включал.

Сердце Джима колотилось как сумасшедшее. Когда раздался крик, он подпрыгнул, и хотя черты лица скоро снова стали неподвижными, его страх продолжал расти. Что бы ни происходило с этим Университетом, что бы здесь ни поселилось…

Это Зло.

…оно было достаточно могущественным, чтобы создавать образы на экране компьютера, контролировать освещение в комнате и использовать радио, которое даже не было включено.

Что бы это ни было, это было нечто громадное, и первым желанием Джима было сбежать отсюда к чертовой матери, добраться до общаги, собрать вещички и сесть на первый же автобус, следующий в Уильямс. С этим невозможно бороться – по крайней мере, он бороться не может.

Но если не он, то кто? Он хотя бы знает, что происходит вокруг, и хоть немного разбирается в ситуации. Бегство станет не только трусостью, но и безответственностью.

Паркер подумал о Фэйт и о Хови.

Он в долгу перед людьми, которые ему близки, он в долгу перед самим собой и обязан сделать все, от него зависящее.

Но его решимость не прогнала страх. Сердце продолжало колотиться, а волоски на руках стояли дыбом. Джим был не просто испуган, он был охвачен ужасом. Он не только никогда не сталкивался ни с чем подобным, но и не мог представить себе ничего похожего.

Он посмотрел на лицо на экране.

Оно ухмыльнулось.

И заорало.

Джим выбежал из отдела новостей.

* * *

– Доктор Эмерсон? – Джим без стука распахнул дверь в кабинет.

Вздрогнув от неожиданности, Йен поднял глаза.

– Мне надо с вами поговорить.

– Заходите, садитесь, – профессор устало кивнул.

Паркер остался стоять в дверях.

– Я не знаю, к кому мне обратиться. Но, так как уже говорил с вами, я решил… – Он глубоко вздохнул. – Этот Университет захвачен нечистой силой.

– Я знаю, – Йен мрачно кивнул.

– Знаете?

– Я вам солгал. Здесь что-то происходит. И я это заметил. Я чувствую это. Не знаю что, но знаю, что оно становится сильнее.

– Вы правы. Оно только что прогнало меня из редакции. – И Джим объяснил, что с ним произошло.

Йен был на ногах еще до того, как Паркер закончил свой рассказ.

– Покажите, – сказал он, – вдруг оно все еще там.

Меньше всего на свете Джиму хотелось возвращаться, но он хотел, чтобы профессор увидел изображение на экране компьютера. Может быть, он сообразит, что делать? Если нет, то у него хотя бы будет свидетель, свидетель взрослый, даже преподаватель. А кроме того, что с ними может случиться?

Эта дрянь может выскочить из компьютера и отгрызть им головы к чертовой матери. Вот что может случиться…

Вслед за Эмерсоном он спустился на третий этаж, и они прошли в помещение отдела новостей.

Где за столом сидел Фарук, уплетающий гамбургер.

Лампы горели, и ничто в комнате не намекало на то, что здесь произошло что-то необычное.

Они вдвоем подошли к компьютеру Джима, который оказался выключенным. Его экран был черным.

– Я клянусь… – начал Джим.

– Я тебе верю, – сказал профессор.

Паркер повернулся к компьютеру и стал смотреть, как на его экране появляется безобидное меню. Затем выключил машину, посмотрел на профессора и глубоко вздохнул.

– Почему вы изменили свое мнение? Почему вы мне верите?

– Я и раньше тебе верил.

– Тогда почему вы мне лгали?

– Это сейчас не важно. – Йен пожал плечами.

Джим внимательно следил за его лицом и не мог решить, спускать ли все это на тормозах. Наконец он решил не реагировать.

– И что мы будем теперь делать?

Йен криво улыбнулся и протянул ему тонкую книжицу, которую захватил с собой.

– Если верить этому, то мы должны взорвать это место.

– Взорвать? Вы хотите сказать, бомбами?

– Если верить этому, – повторил профессор, передавая ему книгу. – Она написана моим «другом», тем, кого ты встретил в ту ночь.

– И что же теперь?.. – Джим облизал губы. – Надо доставать динамит или как?

– Это он так думает. – Эмерсон покачал головой. – А я вовсе не уверен, что согласен с ним. Хотя я собираюсь с ним поговорить, рассказать ему, что здесь происходит, и выяснить, что ему об этом известно.

– А что надо делать по-вашему?

– Не имею ни малейшего представления.

– Может быть, надо выполнить какой-то ритуал вроде экзорцизма или чего-то похожего?

– Тебе надо прийти на мой семинар по литературе ужасов. – Йен улыбнулся. – Мне кажется, тебе это подойдет.

– А что, если эта… гадость вернется? Что, если она опять появится на экране?

– Тогда выключи… – Профессор замолчал. – Нет. Подожди минутку. Компьютер подключен к принтеру?

Джим утвердительно кивнул.

– Тогда нажми кнопку «ПЕЧАТЬ». И постарайся распечатать лицо на бумаге. Может быть, это как-то нам поможет.

Джим вспомнил изображение и весь передернулся.

– Попробую. Но эта хрень испугала меня до потери пульса.

– Знаю. И отлично понимаю, что ты чувствуешь… – Йен задумался и оглянулся вокруг. – Скажите, ребята, а у вас есть какой-то склеп, место, где вы держите старые экземпляры газеты?

– Ну, есть.