Пейтон не отступала:

– Ты была здесь с доктором Краусом?

Лин продолжала тереть. Олененок мало-помалу совсем исчез.

– Краус – твой отец.

Лин бросила на дочь острый взгляд.

– Долго же ты соображала.

– Значит, он – мой дедушка, – произнесла Пейтон, переваривая открытие.

– Да, – ответила Лин. Ее руки были испачканы черным углем.

– Нацист…

– Вовсе нет. Немец, но не нацист. Твой дед был хорошим человеком. Просто война, охватившая весь мир, застала его не на той стороне.

– Он привозил тебя сюда?

– В 1941 году.

– Вот почему он устроил тайник в этой пещере. Альтамира для тебя памятное место.

– Как и для него. Место это совершенно необыкновенное. Оно, возможно, является древнейшим свидетельством когнитивной революции. Этот импульс до сих пор расходится кругами по нашей реальности.

Пейтон рассмотрела пару оленей – родителей только что стертого олененка.

– Что здесь произошло в 1941 году?

Лин тяжело вздохнула.

– Однажды поздним летним вечером папа разбудил меня и приказал взять с собой только то, без чего я не мыслю жизни. Я была еще ребенком. Понятно, что это означало кукол, кукольный домик, игрушечную железную дорогу. У меня было много игрушек. Родители не чаяли во мне души, – единственный ребенок. А еще у меня было много книг. Я только-только научилась читать и буквально глотала книги. Больше всего я любила сказки братьев Гримм и «Приключения Алисы в Стране чудес».

Пейтон улыбнулась:

– Ты и есть Алиса.

– Похоже на то. Отец очень удивился, когда я упаковала все свои книги. Чемодан расползался по швам, я не могла оторвать его от пола. Увидев все мои книжки в чемодане, а горку игрушек в другом углу, папа сказал, что гордится мной. Он выложил часть своих вещей и добавил моих игрушек. Он знал, что нас ожидало и что игрушки мне очень пригодятся.

Мы уехали из Берлина ночным поездом, на запад, через Францию, которая капитулировала и была оккупирована Германией еще за год до нашей поездки. Летом предыдущего года англичане поспешно отступили из Дюнкерка. Переезд через границу Германии с Францией прошел без происшествий. Но когда мы приехали на границу с Испанией, нас начали допрашивать. Пограничники приняли нас за немецкую семью в бегах. Папа сумел отговориться.

Лин замолчала, что-то вспоминая.

– И вы приехали сюда? В эту пещеру?

– Да. Отец возглавил экспедицию. Но экспедиция служила лишь прикрытием. Однажды рано утром он разбудил меня, привел в пещеру и показал рисунки. Это был особенный момент – он впервые позволил мне одним глазком взглянуть на предмет своих исследований и ход своих мыслей.

Лин еще раз посмотрела на скальную живопись.

– Это конечная точка нашего пути. В оригинале была только самка оленя.

– Он и дорисовал самца и олененка?

Лин утвердительно кивнула.

– Они символизируют нашу семью. В тот день отец отправил нас на корабле в Гонконг.

– Почему в Гонконг?

– Родители посчитали, что там безопаснее. Они ошиблись. Моя мать – твоя бабушка – тоже была ученой, гражданкой Китая и Великобритании одновременно. Ее семья последние пятьдесят лет жила в Гонконге. У нее был там брат. Город, находившийся под управлением англичан с 1841 года, называли «Жемчужиной Востока», он служил крупным транспортным узлом, финансовым центром, имел стратегически важное положение и глубоководную гавань.

К 1941 году Китай и Япония уже четвертый год вели войну друг с другом, очень кровавую войну. В битве за Шанхай приняли участие почти миллион солдат. Чан Кайши потерял свои лучшие войска и офицеров. Китайцы так и не оправились от поражения. На следующий месяц японцы захватили Нанкин, где в то время находилась столица Китая, и устроили там бесчеловечную бойню. Китайцы, неся потери, отступили. Китай и Германия пока еще оставались союзниками. Цвет китайского офицерского корпуса прошел подготовку в Германии. Немецкие военные советники порекомендовали союзникам воспользоваться в борьбе с японскими захватчиками единственным оставшимся преимуществом – протяженностью территории. Внутренние районы Китая бесконечны. Попытка их захвата растянула бы линии коммуникаций и раздробила бы японскую армию.

– Я слышала, что Япония и Германия были во Второй мировой войне союзниками.

– Союзниками они стали позже. До начала войны отношения Германии с Японией были довольно натянутыми. В Первой мировой войне Япония выступала на стороне Британии и вела боевые действия против немецких войск в Азии, захватив все немецкие территории. Япония также подписала Версальский договор, сваливший всю вину за развязывание войны на Германию. Однако через полгода после падения Нанкина и Шанхая Германия сменила свои союзнические предпочтения, отозвала советников и прекратила военную помощь Китаю.

Лин все еще рассматривала фигуры самца и самки оленей.

– Как бы то ни было, когда мы прибыли в Гонконг, Японо-китайская война тянулась на китайской территории уже несколько лет. Родители полагали, что японцы не станут нападать на британцев и распылять свои силы, Китай сам по себе – большой кусок военной добычи. У мамы были родные в Гонконге, британские войска охраняли город, они с папой думали, что там для нас будет безопаснее, что британцы ни за что не оставят город, а если это произойдет, его немедленно отобьют китайцы. Разумные предположения… Они не сбылись ни по одному из пунктов.

Лин оттерла сажу с пальцев, как оттирают засохшую кровь.

– Через пять месяцев после нашего приезда, 7 декабря 1941 года, японцы атаковали Перл-Харбор. На следующий день началось вторжение в Гонконг. Британские и канадские войска вели бой восемнадцать дней, однако противник превосходил их в численности и окружил гарнизон. Нас день и ночь бомбили с воздуха, штурмовали на суше, обстреливали из орудий с моря. Последние остатки гарнизона капитулировали в день Рождества. Мы назвали его Черным Рождеством. Оккупация была… бесчеловечной. Нас морили голодом, пытали, а некоторых грузили на грузовики и баржи и угоняли на подневольные работы. До нападения японцев в Гонконге проживали 1,6 миллиона человек. Когда война закончилась и в 1945 году туда вернулись англичане, в городе осталось не более 600 000 жителей. Целый миллион погибших и угнанных в рабство. Почти двое из каждых трех. Моя мать – в их числе.

Лин принялась стирать изображение черного самца оленя.

– Когда мой дядя в 1946 году привез меня в Германию, моего отца невозможно было узнать. От него осталась одна видимость. Он винил себя за смерть моей матери, за ошибочное решение и неправильный выбор места для бегства. Видимо, война его тоже изломала. А меня уж точно. Прошло всего пять лет, а я уже распрощалась с детством. Я перестала быть ребенком, когда… – Лин обвела взглядом пещеру, – когда он сказал мне о предстоящем отъезде в этом месте, в этой пещере, этом проходе. Именно здесь закончилось мое детство.