— оперативная часть;

— распорядительная часть;

— артиллерийская часть;

— флагманские специалисты;

— главный священник.

Оперативная часть включала в себя 5 отделений:

— оперативное отделение;

— разведывательное отделение;

— организационное отделение;

— общее отделение;

— особое контрразведывательное отделение.

Штатная численность штаба командующего флотом насчитывала (без учета нижних чинов):

— вице-адмирала;

— 2 генерал-лейтенантов;

— генерал-майора;

— 26 штаб-офицеров;

— 21 обер-офицера;

— 11 чиновников;

— 1 священника.

Согласно новому положению штаб являлся «органом командующего флотом:

1) по сбору, содержанию и обработке сведений, необходимых командующему флотом для руководства военными действиями,

2) по разработке его указаний для ведения военно-морских операций,

3) по передаче по принадлежности его приказаний и распоряжений».

К апрелю 1917 г. на флоте возник синтез отдельных направлений разведывательной деятельности, который в целом составил систему военно-морской разведки. Она включала в себя агентурную разведку, радио- и дешифровальные разведки, корабельную (судовую) разведку, воздушную разведку, контрразведку с непосредственным управлением их силами на флотах и центральным координирующим органом в МГШ. Военно-морской контроль (контрразведку) в морском Генштабе возглавлял коллежский асессор М.К. Рындин. Агентурная разведка была представлена оперативной агентурной разведкой и дипломатической (стратегической) разведкой.

Таким образом, на третьем этапе эволюционное развитие всего многообразия составных частей военно-морской разведки обеспечило ей потенциальную возможность успешно выполнить поставленные задачи.

На четвертом этапе эта эволюция была почти полностью прервана революционными событиями 1917 г., и процесс создания системы военно-морской (в том числе и агентурной) разведки так и не был завершен. Тем не менее советская военно-морская разведка по отдельным специальным направлениям смогла сравняться с достигнутым уровнем своей предшественницы лишь через более чем двадцать лет.

В конце 1917 г. Одесский МРП был передислоцирован в г. Новороссийск и стал называться НовороссийскимМРП. 27 декабря 1918 г. белогвардейцами создаются Вооруженные силы Юга России (ВСЮР). В их состав вошли войска Добровольческой армии, Донская армия и Черноморский флот. Новороссийский МРП по специальным вопросам стал подчиняться особому отделению управления генерал-квартирмейстера (сокращенно — угенквар) штаба главнокомандующего ВСЮР. Общее руководство его деятельностью осуществлял начальник штаба Черноморского флота капитан 2-го ранга Николай Александрович Рябинин. (После окончания Гражданской войны работал мастером судостроительного завода имени Марти в г. Николаеве. 10 декабря 1929 г. арестован Николаевским отделением ОГПУ. Дальнейшая судьба неизвестна.)

До революции начальниками МГШ были Л.А. Брусилов (1906–1908), А.А. Эбергард (1908–1911), А.А. Ливен (1911–1914), А.И. Русин (1914–1917), М.А. Кедров и А.П. Капнист (1917).

Первыми штатными начальниками разведки флота России были Л.Б. Кербер, Б.И. Доливо-Добровольский, М.И. Дунин-Борковский, А.А. Нищенков, В.А. Виноградов.

Полнота исследования деятельности разведки Морского Генерального штаба дореволюционной России затруднена тем обстоятельством, что с некоторых документов до сих пор еще не снят гриф секретности и они не опубликованы, а также фактом уничтожения многих архивных материалов в марте 1918 г., что позволяет причислять последние к безвозвратно утерянным.

Следуя недальновидной логике: флота у Советской России почти нет, поэтому и адмиралы, морские офицеры, другие специалисты ей не нужны, около 80 % всех кадровых моряков было расстреляно красными в годы Гражданской войны. Просто потому, чтобы моряки. не пошли служить на корабли и суда противника. К концу Гражданской войны советский Черноморский флот насчитывал в своем составе всего 3 боевых корабля.

Традиционная ненависть представителей всевозможных левых партий к морским офицерам зародилась еще во времена первой русской революции, когда были убиты, взяты в заложники или выброшены за борт командиры броненосца «Потемкин». В Февральскую революцию морские офицеры также стали первыми жертвами разыгравшейся «стихии». Во времена прошедшей в Кронштадте 3–4 марта 1917 г. резни погибло около 200 кадровых моряков во главе с командующим Балтийским флотом адмиралом Непениным.

Кровожадность, с которой матросы — приверженцы идей большевиков и левых эсеров расправлялись со своими офицерами, была не только ничем не объяснима, но и имела явно выраженные черты психических отклонений от нормы. Дошедшие до нас свидетельства матросов — участников тех событий отличаются какой-то патологической жестокостью и необычайным цинизмом.

Так, до 1972 г. в Киеве проживал бывший член Центробалта матрос Николай Ховрин. После его смерти в один из районных музеев города попали его неопубликованные воспоминания. «Героический опус» полон крови и ужасов:

«Вечером 3-го марта, уже после спуска флага, часть нашей команды находилась на баке и перекликалась с командой рядом стоящего корабля «Андрей Первозванный». В это время на баке появился старший офицер Яновский, ненавистный всем без исключения за свой жестокий характер. Что ему было надо, ему, который всегда и везде шпионил за командой? На корабле «Андрей Первозванный» закричали что-то, у нас подхватили, не то «ура», не то что-то вроде этого (скорее всего, Н. Ховрин в этом месте своего повествования лукавит — на самом деле матросы призывали к убийству офицеров. — B.C.). Старший офицер бросился бежать в жилую палубу, матросы за ним. В жилой палубе его схватили и повалили, но он был очень сильный и все вырывался. Тогда кто-то из кочегаров схватил из стоящей рядом пирамиды кувалду и ударил ею Яновского по голове. С этого все и началось.

Связанная между собой уже не словами, а делом, команда не могла остановиться на этом, но она не знала, что же ей предпринять дальше.

Нервы взвинчены. Кто-то предложил открыть карцер. Потребовали караульного офицера и обратились к нему с требованием открыть карцер. Караульный офицер лейтенант Славинский отказался сделать это, заявляя что-то вроде того, что только через мой труп и т. д. Это дало новую пищу возбужденной команде. Сзади его чем-то ударили. Он упал и встал на четвереньки, говоря: «Ой, позовите скорую помощь». Но тут явилось уже испытанное средство — кувалда, и лейтенант Славинский упал замертво.

Часть корабля взяла его наверх, с тем чтобы сбросить за борт корабля на лед. Когда стали выносить тело на верхнюю палубу, то, чтобы отдохнуть, опустили его и положили.

В это время он открыл глаза (вероятно, это была уже агония). Кто-то закричал: «Он жив еще, жив!» Тогда двое взяли двухпудовый чугунный балласт и с размаху бросили его ему на голову. Затем бросили тело за борт.