– Даша, ну, конечно, не мне. Только он ее не Вероникойзовет, а Никой.

– Ну, да. Это сокращенное имя.

– Да мне разницы нет. Я ее ненавижу. И себя теперьзаодно. Дашка, я по своей натуре человек добрый и ненавистью никогда ни к комуне полыхала. Но ее я ненавижу каждой клеточкой своего тела. Ненавижу! А чтокасается меня, то, Дашка, лучше бы я была глухой и слов Игоря не слышала. То,что он говорил, не для нормальных ушей.

– А что он говорил?

– Он сказал, что я для него была случайным эпизодом вжизни! Ты можешь себе представить? Даша, ты только представь, как мне былобольно и тяжело слушать подобное! И это после того, что между нами было! Послестольких признаний в любви и самых добрых, ласковых слов!

– Чтоб у него язык отсох! Такое сказать…

– Ничего у него не отсохнет.

– Люся, ну, что ты паникуешь, как маленькая? Ты что,мужиков, что ли, не знаешь? Они сгоряча наговорить могут все, что угодно! Аособенно тошно, когда они со своей новой любовью старую обсуждают и грязью ееполивают. Это же хуже некуда! Я таких мужиков на дух не переношу. Это немужики, а дерьмо! И что, ты хочешь сказать, что тебя это так затронуло, что тынапилась, как черт знает кто?

– Даша, хуже. Меня это так затронуло, что я с нимпереспала, – произнесла я гробовым голосом.

– А зачем?

– Ну что ты за вопросы задаешь! Зачем люди друг сдругом спят?

– Действительно, зачем люди друг с другом спят? –язвительно повторила мой вопрос Дарья.

– Наверно, затем, чтобы получить сексуальноеудовлетворение.

– Надо же! Удовлетворение, говоришь?

– Удовлетворение.

– А тебе не стыдно?

– Стыдно, Дашенька. Ой, как стыдно… Ты даже представитьсебе не можешь, как же мне стыдно!

– Неужели нельзя было с собой совладеть? Что, такприперло?

– Приперло, – зарыдала я навзрыд. – Только,подруженька моя милая, не стоит говорить, что я сексуально озабоченная, что уменя ни гордости, ни достоинства, ни самолюбия нет. Я и сама все это знаю. Нехочу ничего слышать. Это было, это произошло, и от этого никуда не денешься.Знаешь, что самое страшное-то, Дашка?

Я резко замолчала, прекратила реветь и сморщилась от того,что грим попал мне в глаза и их защипало.

– Что? – усталым голосом спросила подруга.

– А самое страшное то, что даже после того, как этотподонок смешал меня с грязью и сказал мне подобную гадость, мне было с нимхорошо. Понимаешь? Хорошо!

– Не понимаю.

– Я получила громадное удовольствие!

– Поздравляю.

– С чем?

– С тем, что ты получила то, что хотела.

– Да я совсем этого не хотела! Правда не хотела! Я исама не знаю, как это произошло. До сих пор не могу понять. И где в тот моментбыли мои мозги?

– Я думаю, они были где-то внизу.

– Что значит где-то внизу?

– Где-то в нижних органах… Как раз там, где ты ощущалаприятную истому. Люся, ну, что истерику-то теперь катать? Ну, переспала ипереспала. С кем не бывает. Что теперь из-за этого руки, что ли, на себянакладывать? Выкини из головы и забудь, как страшный или не совсем приятныйсон. Ты так себя ведешь, как будто никогда в жизни не спала с мужиками. Какмаленькая девочка, ей-богу. Я только одного не пойму…

– Что тебе не понятно?

– Люська, а как он тебя не опознал-то? Он же не простос тобой общался, но и сексом занялся. Он что, совсем нюх потерял, не можетчерное от белого отличить?

– Да он пьяный был! Я думаю, что в тот момент ондействительно ничего не мог отличить, потому что у него в глазах двоилось.

– Даже так… Значит, ты пьяного мужика совратила.

– Ага, – кивнула я головой, как будто подругамогла меня видеть.

– Ну, что мне тебе сказать, чтобы не обидеть…

– Можешь ничего не говорить.

– Да нет уж, подруженька, скажу. Что ж молчать-то? Тебеповезло.

– Повезло? В чем?!

– В том, что твой бывший бойфрэнд ничего не заметил.Можно сказать, что тебе подфартило, а то, если бы он заметил, что тыненастоящая Вероника, неизвестно, что бы тогда произошло. В следующий раз будьосторожнее.

– Дашка, следующего раза не будет.

– Ой, кто бы говорил…

– Я тебе говорю. Дашка, а ведь Ника Игоря наколола.

– В чем?

– Она ему внушила, что она девственница.

– И он поверил?

– Поверил.

– Да такие, как Игорь, во что угодно поверят. У него жеодни деньги перед глазами. Когда у мужика перед глазами доллары крутятся, онтолько о них и думает. Ради денег он схавает все, что угодно. Ему совершеннобезразлично, что он рогами в потолок упирается, ему самое главное – войти ввысшее общество и зажить светской жизнью.

– Слушай, а как она могла это сделать?

– Ты имеешь в виду девственность?

– Да.

– Сейчас сотни способов существует. Можно сделать всетак, чтобы мужик ни о чем не догадался. Я только не понимаю, зачем ей это надобыло. Старые времена прошли, и от этой девственности никому ни жарко, нихолодно. Бред какой-то.

– А Игорек сказал, что этим она его осчастливила.

– Да брешет твой Игорек. А с ее деньгами можнодевственность хоть каждый день восстанавливать.

– Делать бабе, что ли, нечего? Я думаю, что он неединственный, кого она своей девственностью облапошила.

– Послушай, Люська, ложись-ка ты уже спать. Утро вечерамудренее. Ну, допустила ты ужасную глупость. Так что, теперь до конца жизнибудешь себя казнить? Не все уж так плохо. Удовольствие получила, сама говоришь.А что касается души… Хотя знаешь, как говорят: было и было, что было – забыла.Давай, ложись спать.

– Даша, я себя ненавижу!

– И что теперь? Я тоже часто себя ненавижу. Этовременное явление. Пройдет время, и ты обязательно себя снова полюбишь.

– Думаешь?

– Я просто уверена.

На этом мы с подругой и распрощались.