– Тогда, чем скорее мы избавимся от него, тем скорееотдохнем, - не найдя ничего лучшего, сказал он. - То есть я хочу сказать… Эх,слова все равно не помогут, - махнул он рукой и начал собирать раскиданныевещи. Ему не хотелось оставлять все это на виду. - Даже если эта тварь нашлакольчугу, - рассуждал он, - то уж меч-то ему совсем ни к чему. Руки у него ибез того не слабые, даже когда пустые. И незачем ему трогать мои кастрюли! - Сэтими словами он снес все вещи к одной из зияющих трещин и сбросил их туда.Лязг драгоценных кастрюль, падающих во мрак, прозвучал для хоббита похороннымзвоном.

Он вернулся к Фродо, подпоясал его куском эльфийскойверевки, а остаток свернул и убрал в сумку. Только сумка теперь и осталась уСэма, да еще фляга, да Шершень на поясе, а в кармане куртки на груди -светоносный фиал и коробочка, которую Галадриэль подарила ему самому.

И вот, наконец, от Горы их отделяло только расстояние,которое надо пройти. Путники не думали больше об укрытиях, одна мысль владелаими - дойти. В мглистом сумраке тусклого дня не было никого, кто мог бы увидетьих, разве что столкнувшись нос к носу. Некому было предупредить Саурона, чтопрямо к сердцу его страны неуклонно пробираются маленькие воины. Только назгулымогли бы заметить их. Но они были далеко. Их черные крылья сеяли мрак на путивойск Запада, туда же обращены были мысли Черной Крепости.

В этот день Фродо словно обрел новые силы, и дело здесь былоне только в облегчении поклажи. Местность была суровая и трудная, но они ушлидалеко, и Гора все приближалась. Однако уже к вечеру Фродо снова сгорбился истал спотыкаться. Сэм с тревогой подумал, что это напряжение стоило ему слишкомдорого.

На последнем привале Фродо не сел, а просто упал, и толькочерез некоторое время с трудом проговорил:

– Я хочу пить, Сэм, - и тут же умолк.

Сэм дал ему глоток воды, во фляге оставался еще один. Сам онне пил ни капли, и теперь, когда непроглядная темь Мордора снова окутала их,мог думать только о воде. Перед его мысленным взглядом струились и журчали всеручейки, когда-либо виденные в жизни. Солнечный свет дробился на маленькихволнах, и сверкающие блики мучили глаза даже под закрытыми веками. Сэм ощутилчудесный прохладный ил под босыми ногами, как в детстве, на зеленых отмеляхУводья, где они шлепали вместе с Джолли, Томом, Нибсом и их сестричкой Рози. Онне мог уснуть, продолжая спорить сам с собой.

– Что ж, дело идет лучше, чем я ожидал, - упрямо говорилСэм. - Ну, хоть началось лучше. Полпути мы уже прошли, еще один такой день - иготово. - Тут он запнулся.

«Не будь дураком, Сэм Гэмджи, - ответил ему противныйвнутренний голос. - Он не может больше идти так быстро. Скоро он вообще несможет идти. Ты и сам долго не протянешь, если будешь все время отдавать своюводу».

– Неправда, - возразил Сэм, - я смогу идти и пойду.

«Куда?»

– К Горе.

«А что потом, Сэм Гэмджи, что потом? Ну, доберетесь вы туда,и что ты там делать будешь? Он-то уже ни на что не способен».

Сэм растерялся. До сих пор они с Фродо как-то не говорили отом, что нужно сделать, придя к Ородруину. Сэм слышал когда-то - он уже непомнил, где и когда, - что Кольцо надо бросить в огонь.

– Должна быть какая-то Роковая Щель, - бормотал он, с трудомвспоминая где-то слышанное название. - Но если Фродо и знает, где ее искать, тоя - нет.

«Ну, вот видишь! - немедленно встрял голос. - Зря все это.Он ведь и сам так говорил. Только ты один и надеешься еще. Вы уж давно могли быотдохнуть, кабы не ваше упрямство. Все равно же умрете, если не хуже. Почему бывот прямо сейчас и не остановиться? Все равно до вершины вам не добраться».

– Нет, я дойду, - не соглашался Сэм, - дойду, пусть от меня,кроме собственных костей, ничего не останется. И Фродо понесу, пока сердце нелопнет или спина не сломается. Так что заткнись, хватит споров!

В этот момент он почувствовал, что земля под ним закачалась,и услышал глубокий отдаленный гул, словно рокот подземного грома. Красныйотблеск мелькнул за тучами и погас. Гора тоже спала неспокойно.

Сэм даже не мог представить, каким мучительным будет последнийдень пути к Ородруину. У него болело все, а рот так пересох, что, будь у нихдаже еда, он не смог бы проглотить ни кусочка.

Похоже, собиралась гроза; далеко на юго-востоке в черномнебе вспыхивали молнии. Но больше всего донимал дым от Горы. Он не давалдышать, в висках ломило, голова кружилась, заставляя спотыкаться и падать. Ивсе-таки они шли.

Гора подползала все ближе; теперь она заслоняла полнеба ивздымалась над ними, огромная и страшная: вершина ее острым конусом поднималасьиз груды пепла, шлака и обожженных камней. К ночи они уже доползли до самогоподножья.

Задыхаясь, Фродо упал на землю. Сэм сразу сел возле него, судивлением ощущая, как усталость сменилась какой-то странной легкостью, головапрояснилась. Никакие споры больше не смущали его. Он принял решение, и теперьтолько смерть заставила бы его отступить. Осталась только одна мысль: завтраони или победят или погибнут. Но когда оно настанет, это завтра?

Ночь тянулась и тянулась, без конца. Сэм стал думать, чтоопять пришла тьма и рассвета больше не будет. Взяв Фродо за руку, онпочувствовал, что Хранителя бьет холодный озноб.

– Эх, зря мы выбросили одеяла, - пожалел он. Обняв Фродо ипытаясь согреть его своим телом, Сэм незаметно уснул. Рассвет последнего дня ихстранствий нашел хоббитов лежащими, тесно прижавшись друг к другу. Ветерпеременился. Теперь он все сильнее дул с севера.

– Пора, - приказал сам себе Сэм. - Еще одно усилие! - Он струдом встал. Фродо тоже было поднялся со стоном, но тут же снова упал наколени. Потом он долго смотрел на темные склоны Ородруина и, наконец, поползвперед на четвереньках. Сердце у Сэма обливалось кровью при виде этого зрелища,но на воспаленных глазах не появилось ни слезинки.

– Я говорил, что понесу его, пусть хоть спина сломается, - пробормоталон, - и понесу! Послушайте, Фродо! - воскликнул он. - Пусть мне нельзя нестиЕго вместо вас, ну так я понесу Его вместе с вами. Вставайте! Залезьте-ка мнена плечи. Только скажите, куда идти?