не мистика, – резко сказал Сталин. – Это события, которые могут произойти и у нас, в нашем мире. И наша наиглавнейшая задача не допустить этого. Да и видел ты уже способности Виктора, так что в сказанное придётся поверить

– Извините, товарищи, но я должен предпринять некоторые меры для обеспечения безопасности. – Я обернулся на Сталина и после его кивка продолжил: – Я поставлю вам всем в сознание блок, который не позволит рассказать кому-либо об услышанном здесь. При каждой попытке что-либо рассказать или написать блок будет отключать ваше сознание. После третьей попытки он остановит сердце.

– Кто будет первым? – Сталин оглядел присутствующих.

– Разрешите мне. – Киров встал и подошёл ко мне.

Я положил ладони ему на виски и внедрил блок. Сил это отняло немало. Затем по очереди подошли все остальные. Внедрив блокировку последнему я устало сел на стул.

– С тобой всё в порядке, Виктор? – обеспокоенно спросил Сталин.

– Всё нормально Иосиф Виссарионович. Процедура сил много отнимает. Сейчас поем как следует, и всё придёт в норму.

Навернув несколько шампуров истекающего жирком мяса, запив всё это вкусным морсом, я почувствовал себя вновь полным сил. Пока я насыщался, в беседке царило молчание. Видимо, все обдумывали сказанное мной. Наконец, Берия, не выдержав, поинтересовался:

– Виктор, а есть ли возможность избежать войны?

– А зачем? – задал я встречный вопрос. Все удивлённо уставились на меня. – Я поясню. Война в любом случае неизбежна, и начнётся она, учитывая идентичность происходящих мировых процессов в том мире и здесь, примерно в то же время, что и там. То есть в сорок первом году. Время для подготовки у нас есть. Учитывая наши возможности, мы можем по её результатам перекроить карту мира с наиболее благоприятной для нас конфигурацией. Кроме того, война позволит выдвинуть наверх наиболее перспективных военачальников и отсеять кабинетных вояк. Ну и, как один из побочных эффектов, война даст огромный толчок культуре. Появятся новые песни, фильмы, книги, на которых будет воспитываться не одно поколение молодёжи. Главная наша задача – это свести потери в этой войне к минимуму и получить по её результатам наибольшую выгоду.

– То есть воевать ради песен? – Ворошилов аж подался вперёд.

– Нет, Климент Ефремович, не ради песен, а ради дальнейшего существования Советского Союза. И не просто существования, а процветания. А песни, – я протянул руку за гитарой, – порой бывают мощнее, чем тысячи снарядов. Я спою несколько, появившихся там после войны, а вы попытайтесь прочувствовать.

И я запел песню из любимого мною кинофильма «Офицеры».

Смолкли последние аккорды, а слушатели всё ещё сидели под впечатлением. Первым не выдержал Будённый.

– Ну, Витька, ети его в коромысло, ты и дал. У меня же мурашки по спине с кулак размером бегали, пока слушал.

– И у меня, – неожиданно произнёс Берия, протирая своё пенсне.

Я усмехнулся.

– В том мире некоторые говорили, что есть две песни, которые являются своеобразным тестом на принадлежность к русскому этносу. Только истинный русский человек, какой бы национальности он ни был, так реагирует на них. Одну из них я исполнил. Сейчас будет другая.

И я заиграл «Священную войну». Своим голосом попытался передать энергетику великой песни, и, по-моему, у меня получилось. Об этом говорило хотя бы то, что все (!!!) присутствовавшие в беседке встали, сжав кулаки.

– Вот это да! – выдохнул Ворошилов. – Не ожидал такого эффекта.

Затем последовали ещё песни военных лет, а также послевоенные о войне. Слушателей они впечатлили.

– Семён Михайлович, а вы ведь родом с Дона? – задал я вопрос Будённому. – Тогда следующая песня для вас.

И я, отложив гитару, запел песню группы «Любэ» «Конь»:

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём…

Будённый с Ворошиловым слушали, прикрыв глаза. Когда прозвучали последние слова песни, Будённый встал, подошёл ко мне и с чувством обнял.

– Спасибо, Витька. Как в родной станице побывал. А хочешь, я тебе шашку подарю? – неожиданно спросил он.

– Спасибо, Семён Михайлович, но у меня уже есть. Настоящая гурда, – похвастался я отцовской шашкой.

– Настоящая? Покажь! – Азарт бывалого кавалериста проснулся в Будённом.

Я сходил в дом и достал со дна сумки завёрнутую в тряпицу шашку. Я ещё в Ленинграде вернул ей первоначальный вид, и теперь на рукоятке красовалась «клюква», орден Святой Анны 4-й степени.

– Ух ты, знатная гурда. Сразу видать, что боевая, а не парадная, – восхитился клинком Будённый. А прочитав гравировку на клинке и показав её всем, спросил: – Отцова?

– Его, – кивнул я в ответ, – завещал он мне сохранить её.

– Ну вот как приедешь ко мне в гости, так я научу тебя ею владеть. Будешь как настоящий конник. – Он явно нехотя вернул мне шашку.

Я чуть прищурился, посмотрел на сидящего Сталина и обратился к Будённому:

– Подпоёте, Семён Михайлович?

Будённый растерянно кивнул в ответ, а я вышел из беседки, перехватив ножны с шашкой в левую руку

– Эх, разжалует меня товарищ Сталин, – полушутя воскликнул я и, стряхнув ножны, крутанул клинок перед собой.

Воздух загудел, а я запел:

На горе стоял казак.

Он Богу молился,

За свободу, за народ,

Низко поклонился…

Припев пели вместе с Будённым и неожиданно присоединившимся к нам Ворошиловым. Остальные, включая Сталина, отбивали ритм ладонями по столу. Клинок порхал вокруг меня, с гулом рассекая воздух. Учитывая моё владение Силой, подобное было недостижимо ни одному мастеру фланкировки. С последними словами песни я развёл руки в стороны и поднял лицо к небу. Раздались бурные аплодисменты.

– Молодец, Виктор, – похвалил меня Сталин, – и песня хорошая, жаль, что про Бога в ней упоминается.

Посидев ещё немного в беседке, Сталин предложил перейти в дом.

– Виктор, а есть песни, в которых нет упоминания о войне? – спросил он, когда все устроились в гостиной.

– Есть, Иосиф Виссарионович. – ответил я. – И можно молодёжь позвать. Пусть тоже послушают. Да и Настя некоторые из них споёт.

Импровизированный концерт продолжался довольно долго. Настя исполнила песни «Прекрасное Далёко», «Надежда», которые вызвали у всех восторг. Затем я спел «С чего начинается Родина», «Комсомольцы-добровольцы», «Тёмная ночь», «Синее море», «Вальс-бостон», «Ваше благородие» из кинофильма «Белое солнце пустыни» (кстати, надо будет озадачиться и переснять его), «Погоню» из фильма «Неуловимые мстители», которую мы с Настей исполнили вдвоём, ну и, конечно, священный долг каждого попаданца – это песни Высоцкого из кинофильма «Вертикаль», «Баллада о книжных детях» и весь остальной репертуар, что пел в поезде. Очень