заявлено как Настей, так и Антониной Владимировной. У Ольги от такого заявления щеки запунцовели. С Седых кое-как удалось договориться, чтобы он и его люди сопровождали нас не так явно, но всё равно они постоянно маячили в пределах видимости.

Мы гуляли по Москве, Ольга была в восторге от песен, от самого процесса записи, от того, что её голос услышат миллионы. В какой-то миг я не выдержал от созерцания этой восторженной девчонки и поцеловал её. Ольга вначале замерла, а потом начала неумело отвечать на мой поцелуй.

– Оля, я люблю тебя.

Казалось бы, давно, ещё в той жизни умершее чувство вновь ожило и согрело теплом мою душу.

– Я тоже люблю тебя, Витя, – прошептала Оля, глядя мне в глаза.

И мне на миг показалось, что в её глазах я увидел улыбку той, которую любил там, в другом мире. И она, одобрительно кивнув мне, растаяла в сиянии любви. А мы стояли, держась за руки, молча смотрели друг другу в глаза, и нам не нужны были слова.

Проводив Ольгу с мамой на вокзал, я с головой погрузился в работу. Страна жила мирной жизнью, а у нас уже началась война. Все силы были брошены на строительство мощной армии. Переписывались Уставы, менялись программы обучения в военных училищах и академиях. Будущих командиров учили не только бросаться со штыками наперевес на пулемёты врага, но и грамотно отходить на другие рубежи.

Это породило волну доносов на преподавателей, читающих лекции по этой теме. Однако прошло время, а никто не торопился арестовывать преподавателей-вредителей, призывающих Красную Армию отступать перед классовым врагом. А вот с доносчиков спрашивали вдвойне. И скоро до самых тупых дошло, что самый лёгкий способ быть отчисленным из академии или из училища – это написать донос на преподавателя.

У производственников остро встал вопрос с модернизацией оборудования. Многие станки можно было приобрести лишь за границей, но вот продавать их нам капиталисты не хотели. Тогда было принято решение заручиться поддержкой некоторых из этих капиталистов и через них закупить необходимое оборудование. И таким нашим потенциальным союзником должен был стать Эрнест Оппенгеймер, глава компании «Де Бирс», крупнейшей компании, занимающейся добычей, обработкой и продажей алмазов. Ну а чтобы помочь ему принять правильное решение, было решено продемонстрировать ему уже найденные алмазы, доставленные в Москву самолётом. Кроме того, несколько огранщиков засели за выполнение особого заказа. Им предстояло разработать ту самую неподражаемую русскую огранку.

Письмо с предложением встретиться и обсудить взаимовыгодное сотрудничество передали Оппенгеймеру через нашего посла в Англии Майского. С письмом отправили несколько образцов необработанных алмазов, а также импактитов и небольшое количество шлифовального порошка, изготовленного мной из них. Почему мной? Да просто потому, что импактиты гораздо прочнее природных алмазов, и превратить их порошкообразную субстанцию я смог лишь при помощи Силы. Зато такой эксклюзивный продукт есть только у нас.

Оппенгеймер раздумывал недолго, и уже через неделю из Лондона пришло согласие на предварительную встречу Было решено, что раз визит носит неофициальный характер, то в Англию отправлюсь я (хотя Сталин явно не хотел выпускать меня из страны) и пара человек со мной в качестве охраны и сопровождения. Мне вручили рекомендательное письмо за подписью Молотова и Сталина, в котором говорилось, что я являюсь официальным представителем советского правительства.

До Лондона добрались на английском пароходе с возвращающимися из СССР иностранными туристами. Столица Англии встретила нас классической пасмурной погодой и послом СССР Майским собственной персоной. Поздоровавшись, сели в авто и проехали в посольство на Kensington Palace Gardens, дом № 13. Не знаю, какие инструкции относительно меня получил Майский из Москвы, но вёл он себя в высшей степени обходительно.

Встреча с Оппенгеймером должна была состояться завтра в полдень в отеле Rubens at the Palace. А губа у господина Оппенгеймера явно не дура. Пожалуй, самый фешенебельный отель Лондона, находящийся ближе всех к Букингемскому дворцу. Или решил пустить пыль в глаза дикарям-комми и показать кто есть кто? Ну что ж, мистер Алмазный король, как говорится, завтра будем посмотреть. Видали мы ваши отели почти столетие тому вперёд.

Встреча произошла в одном из номеров отеля. Ещё по дороге я проинструктировал сопровождающих, чтобы сделали лицо кирпичом, ничему не удивлялись и по сторонам не глазели. Типа нам такое не в диковинку. Наша же троица привлекала внимание как жильцов отеля, так и персонала. Я в своём белом костюме а-ля клерик тетраграмматона и двое сопровождающих, одетых в безукоризненно сидящие чёрные костюмы, идущие чуть ли не строевым шагом строго сзади на одинаковом расстоянии.

У двери номера стояла пара крепких мужчин в одинаковых пиджаках. Очевидно, что охраной мистер Оппенгеймер явно не пренебрегал. В номере, судя по аурам, кроме него был кто-то ещё. Могу предположить, что это либо помощник, либо эксперт.

Знаком показав своим ребятам, чтобы ждали в коридоре, я прошёл в номер.

– Добрый день, мистер Оппенгеймер, – как более младший по возрасту первым поздоровался я.

– Добрый день, молодой человек. – Оппенгеймер, не вставая, кивнул головой. – А вы, собственно, кто?

Я молча протянул ему рекомендательное письмо и, не спрашивая разрешения, сел напротив его.

– Тут написано, что вы официально представляете интересы Советов на наших переговорах.

– Да, это так, – кивнул я в подтверждение, с интересом рассматривая при этом собеседника.

– А вы не слишком молоды для такой ответственной миссии? – Самое интересное, что в вопросе не было ни капли сарказма или издёвки. Просто констатация факта.

– Молодость – это недостаток, который проходит с годами. Уверяю вас, мистер Оппенгеймер, я со временем исправлю его.

– Если бы я не был уверен, что вы лишь вчера ступили на землю Англии, то сказал бы, что вы коренной англичанин. Ваша речь не похожа на речь человека, для которого английский язык не является родным.

– Благодарю вас, сэр, за комплимент, но тут благодарности заслуживают мои учителя. У нас в Советском Союзе на государственном уровне поощряется изучение иностранных языков… – И я улыбнулся собеседнику поистине голливудской улыбкой.

Когда взаимные политесы были закончены, мы приступили к основному вопросу.

– Как я могу понять, господин Головин, вы хотите предложить мне купить у вас некоторое количество алмазов и этого вашего чудесного алмазного шлифовального порошка?

– Нет, господин Оппенгеймер, мы не предлагаем вам купить у нас алмазы. Мы хотим предложить вам добывать у нас алмазы.

– Но в России нет кимберлитовых трубок, а залежи рассыпных алмазов крайне незначительны.

– У вас неверная информация. В СССР есть кимберлитовые трубки, и, по оценкам наших специалистов, ежегодная добыча алмазов может составить около тридцати пяти – сорока