– Скажи лучше, что он понимает твои истории про погасшие маяки.

– Не понимает, но желает понять, и это тоже крайне важно. Ты стараешься быть несправедливым к Савиньяку, потому что испытываешь стыд перед бывшим командующим, а это фок Варзов должен испытывать стыд перед нами.

– Да не предвзят я! – от души гаркнул Жермон. – Ли я плохо помню… Бегали у нас по Гайярэ два козленка, поди разбери, кто – кто. Хотя мэтра Капотту один из них хорошо так уел…

Жермон в самом деле без труда привык к близнецам-маршалам, уже взрослым и обошедшим его на пару корпусов. С Эмилем никаких сложностей не возникло, да и Лионель генералу понравился, жалость и уважение к Вольфгангу этому отнюдь не мешали.

– Чем меньше ты будешь вспоминать мужа твоей матери, – Ойген был само назидание, – ее саму и твоих единоутробных братьев, тем лучше. Останься они живы, тебе пришлось бы отомстить за убийство отца, причем сделать это так, чтобы не повредить репутации королевы. К счастью, сейчас от тебя ничего подобного не требуется…

– Делать мне нечего!

– Хорошо, что ты это понимаешь. Напомни, о чем мы говорили.

– О Приддах. – Жермон сам подивился своей способности к вранью. – Что убийство наследника, это я про Джастина, чем-то важно.

– Разве я говорил об этом?

– Не сейчас. Весной мне этот Джастин чуть сниться не начал, но тогда у тебя под рукой был один Валентин, а теперь можно расспросить и его сестру. Конечно, сейчас не до того, но раз уж мы в Альт-Вельдере…

– Ты правильно сделал, что об этом напомнил. Обычно это я тебя упрекаю в поспешности и в том, что ты не все доводишь до конца. Что ж, не будем откладывать и поговорим с графиней прямо сейчас. Я узнавал, она никогда не ложится раньше полуночи, особенно если в замке посторонние.

Прогулка под звездами была исполнена очарования и при этом непонятна. Графиня Гирке чего-то хотела, иначе не предложила бы гостю полюбоваться ночным озером. Лионель согласился подняться на стены, хотя два утопленника меньше чем за два месяца наводили на размышления. С башен, впрочем, еще никто не падал, а прикончить настороженного мужчину непросто, да и зачем? Савиньяк галантно поддерживал даму под локоток, в узких переходах пропуская вперед, к неожиданностям он был готов, но угрозы не чувствовал, скорее тщательно скрываемое спутницей сомнение. Хозяйка замка при всей своей светскости напоминала дикую норку, готовую при первом же шорохе метнуться в реку. Конечно, это могло быть маской, но тогда графине следовало надеть ее раньше. Тут уж либо безупречный антик, либо трепетная ласточка, но не то и другое одновременно.

– Вы часто гуляете в темноте?

– Это зависит от погоды. В лунные ночи – да, в дождь мне приходится искать развлечений в комнатах. Третьего в нашей глуши не дано.

– Но вам удалось заманить в вашу, как вы говорите, глушь прекрасного органиста и великого повара.

– Я должна быть польщена и раздосадована. – В голосе не было ни тени кокетства, но он слегка дрожал. Озноб? Волнение? Страх? – На органе играла я, а за уток следует благодарить Мелхен. Утром я скажу баронессе Вейзель, что Проэмперадор оценил талант ее приемной дочери выше моего.

Это было по меньшей мере забавно: хранительница древних тайн и свидетельница гоганского заговора жарит уток. Бертрам пришел бы в восторг.

– Я сказала что-то смешное?

– О нет! Супруг Мелхен будет счастливейшим из смертных, но в будущем его ждет участь Валмона.

– Вы изящно уходите от моей музыки. – Графиня двинулась дальше, она шла с краю, так что гостю падение в щель между зубцами пока не грозило. – Вам нравится орга́н?

– Мне больше может сказать гитара.

– Вы играете?

– Не слишком. Играет мой друг.

– Герцог Алва?

– Да.

– В свое время я могла узнать его лучше…

– Не думаю. Когда его еще можно было узнать, вы пребывали в детской.

– Я немногим младше вас, граф… Годами. Не сединой.

Серебристая норка продолжала кружить по берегу, не решаясь отойти от спасительного омута. Стремись Лионель что-то получить, он шагнул бы навстречу, как бывало в разговорах с ее величеством. Королева и капитан королевской охраны порой оказывали друг другу услуги, но что может предложить сестра Придда? И чего она хочет?

– Сегодня тихо, сударь. Очень тихо. В сильный ветер озеро бьется о берега почти как море. Вы видите эту звезду? Сейчас она висит над фортом.

– Фульгат?

– Да, Фульгат… – Рука графини в который раз за день потянулась к виску. Похоже, порожденная головной болью привычка. – Его прохождение по себе же натальному грозит смертью. Иногда это длится несколько дней, иногда – несколько месяцев. Так было с моим мужем: он пережил Мельников луг, но Фульгат пошел назад, став Фульгой. Со звездами трудно спорить…

Значит, муж, то есть майорат и титул. Что ж, покойный Гирке и живой Придд свою лояльность доказали, а потом, если не они, то кто? Младшие отпрыски Ноймаринена? Росио шутил об избытке Приддов и Манриков, но слишком много волков немногим лучше. С точки зрения оленя.

– Вы любите звезды, сударыня? Тогда вы вряд ли захотите расстаться с этими башнями – они созданы, чтобы следить за небом.

– Мне жаль замок, я к нему привязалась. – Все тот же светский тон, все то же напряжение в голосе. Нет, не о замке она думает, но о чем же?

– Я только сейчас понял, что вынужден просить у вас прощения. Мы, я имею в виду и вас, и вашего брата, и генерала Райнштайнера, пытались облегчить горе баронессы Вейзель, но утрату понесла не только она.

– Мне не за что вас прощать. Я получила ваше письмо с соболезнованиями, разве мой ответ до вас не дошел?

– Вы потеряли не только супруга.

– Я потеряла многих. – Так быстро и так резко она еще не отвечала. – И не я одна. Простите, я начинаю замерзать.

– Это неудивительно.

Раздумала говорить, что ж, ее право. Вряд ли дело графини Гирке из числа тех, что рушат границы и губят династии. Старых Спрутов больше нет, Валентин вне подозрений, его братья – мальчишки, самое время похоронить прошлое. В другие годы это вряд ли бы вышло, но Излом чего только не сотрет.

– Осторожнее, сударыня. Тут ступени.

– Я могу ходить по замку с завязанными глазами… Сударь, я хочу вновь стать виконтессой Альт-Вельдер. Мой муж пробыл графом Гирке недолго и погиб, будет лучше, если имя тоже исчезнет. Возможно, тогда уснет и привыкшая к нему смерть.

– Это решать не мне.

– Но ваш друг-регент, играя на гитаре, может вспомнить ваши слова.

Крутая лестница требует внимания и позволяет не отвечать, да она и не ждет ответа. Что ж, будет вопрос.