Внутри меня что-то обрывается.

– Письмо от брата. – Напоминаю я. – Его видно было в приложении с телефона, когда оно пришло. Это ты удалила его?

– Что… я… не… – Агата берет себя в руки. – Как ты можешь говорить такое, вообще?!

– Я был занят, ты прочитала его и подумала, какая теперь разница, если Карла уже нет. Так? К чему нам знать, что у него была девушка, и он собирался оставить ей наследство? Да, Агата?

Она краснеет.

– Ты все знала и все равно устроила ей разнос за столом. Ты все знала.

– Бред!

– Бред это то, что мы до сих пор вместе. – С горечью признаю я.

Диана

Жила-была девочка, и однажды она влюбилась в мальчика. Но тот умер, оставив ее одну. В один из дней выглянул он из окна рая и увидел, что девочка стала серой от тоски, и бросил ей клубок ниток, разматывая которые она пришла к дому этого мальчика. Вошла и увидела в нем другого мальчика, как две капли воды похожего на первого. И это сработало. Ни дня больше не грустила та девочка.

– Диан!

– А?

Я с трудом соскребаю себя с постели. Кажется, сутки проспала после перелета. И сны еще такие снились – брр! Ерунда какая-то. Сказочная.

– Тебе Алла Денисовна звонит!

– Алла кто… Кто?! – Моментально прихожу в себя.

– Алла Денисовна. – Заглядывает в комнату мама. И понижает тон голоса до шепота: – Бар-ра-ку-да.

– Ох!

Я подскакиваю и несусь в гостиную. И только спустя пару секунд, когда беру трубку, до меня вдруг доходит, что можно не вытягиваться в струнку и не торопиться – она больше не моя начальница.

– Да.

– Хмельницкая?!

Меня передергивает от ее истеричного голоска.

– Меня зовут Диана. – Напоминаю я.

– Чтобы через час была у меня в кабинете. – Чеканит она. – Не хочу опоздать из-за тебя на деловой завтрак!

И не успеваю я возразить, как в трубке раздаются гудки.

«Да что она себе позволяет?!»

– Что ей надо? – Интересуется мама.

– Наверное, хочет, чтобы я пришла за трудовой книжкой. – Отвечаю, пожимая плечами.

– Или хочет принять тебя обратно! – С умным видом заключает мать. – Ты давай, приведи себя в порядок, а то выглядишь… – Она морщится. – Не очень.

Я одергиваю широкую футболку. Хоть, живота и не видно, но мне все равно не хочется, чтобы мама узнала о моей беременности вот таким образом. В идеале – хотелось бы оттянуть этот момент до последнего. Только бы избежать нравоучений.

Скрывать свое положение теперь становится все труднее. Особенно, когда тебя тошнит по утрам. Я закрываюсь в ванной, включаю воду и опускаюсь на колени перед унитазом. Освобождаясь от остатков ужина, я думаю о том, что, возможно, стоит все-таки посвятить маму в свою тайну. Будет, кому подержать волосы.

Даже если она при этом и будет ворчать.

Я появляюсь в офисе через полтора часа.

Выхожу из лифта походкой уверенной в себе женщины, но, окунаясь в ту же атмосферу, из которой бежала больше месяца назад, вдруг чувствую сомнения. Столько воспоминаний, столько чувств. Яркие картинки перед глазами.

Не задерживаясь у входа в общий офис, я следую по коридору к кабинету Барракуды. Здороваюсь с коллегами, киваю в знак приветствия тем, чьи лица мне знакомы. Они удивлены увидеть меня здесь и толкают друг друга локтями, чтобы все успели заметить, что я вернулась в офис, из которого меня так позорно выперли.

Я иду, расправив плечи и качая бедрами, а мои волосы бьют по лопаткам на каждом шаге. У меня ощущение, что жизнь несет меня на крыльях, и впереди все только самое лучшее. Не знаю, с чего вдруг я чувствую это.

Говорят, что ощущение потери живет вечно. Становится частью тебя, прорастает внутрь. Даже если бы не мой будущий малыш, я бы все равно не забыла Карла. И не перестала бы испытывать к нему трепетные чувства.

Все, что я могу сделать для Карла – прожить свою жизнь так, чтобы он гордился мной. И дать тепло и счастье нашему сыну. Так уж устроена жизнь: мы теряем, ищем, находим, и снова по кругу. И там где потеря, там всегда будет подарок судьбы.

Карл Линдер тоже в это верил.

– Наконец-то! – Вспыхивает Барракуда, когда я появляюсь на пороге ее кабинета. – Ты знаешь, сколько стоит минута моего времени, Хмельницкая? – Она грозит мне пальцем, стоя в дверях. – Я вычту эти деньги из твоей зарплаты!

– Я больше на вас не работаю. – Напоминаю я.

– Все время об этом забываю. – Фыркает Аллочка Денисовна, оглядывая меня с интересом. – Ладно, входи.

Она отходит в глубину кабинета, а я лишь делаю один шаг и застываю на месте.

– Зачем вы меня вызвали?

Начальница сцепляет руки в замок.

– Ты… слышала о Линдере? – Ее лицо напряженно хмурится.

– Что он погиб? – Спрашиваю тихо. – Да, слышала.

– Ясно. – Она сжимает губы. – Я вот только неделю назад узнала. Такая трагедия…

– Вы пригласили меня, чтобы я забрала трудовую книжку?

Барракуда словно отходит ото сна.

– А… нет. – Она дергает плечами. – Вообще-то, по другому поводу. – Шефиня подходит к своему столу и берет какую-то бумагу. – Господин Линдер прежде, чем огласить решение насчет сокращения сотрудников, передал мне свое распоряжение насчет тебя.

– Какое же?

У меня кружится голова.

– Он распорядился, чтобы я предложила тебе возглавить модный отдел, когда пройдет месяц после твоего увольнения. – Она прищуривается. – Не знаешь, чем продиктовано такое его решение?

Я улыбаюсь.

– Знаю. – По моей коже разбегаются мурашки. – Господин Линдер хотел, чтобы я нашла свой путь. И я послушаю его. Простите, но вынуждена буду отказаться от этой должности.

Барракуда принимается обмахиваться документом.

– Ты бы подумала, Хмельницкая.

– Меня зовут Диана. – Улыбаюсь я.

– И кстати. – Она трясет головой. – Тебе тут каждые пару дней приходит по букету от какого-то Артура! Не могла бы ты сказать, чтобы «горшочек больше не варил»? Тут приличное заведение. Я еще от 8 марта никак оправиться не могу, а мне снова тащат цветы! Устала принимать антигистамины!

– Диана! – Этот голос заставляет меня обернуться.

Сердце обрушивается в пятки.

Я вижу Эрика в конце коридора, и… мне сразу становится так легко! Я смотрю на него и улыбаюсь, точно безумная.

– Что ты тут делаешь? – Спрашиваю я, пока Эрик приближается.