Однако, хотя Ренуар и позволил дочери использовать свою фамилию, признать ее официально до 1890 года, то есть до момента своего вступления в брак, он не мог. Согласно французским законам, родитель, не состоящий в браке, не мог вернуть себе брошенного ребенка, поскольку ребенок оказался бы, по тогдашним понятиям, в безнравственной обстановке. Более того, брошенных детей признавали чрезвычайно редко: менее 2 % всех подкидышей во Франции возвращались к кому-то из родителей[747]. Ренуар совершил высоконравственный поступок – он заботился о Жанне всю свою жизнь.

Ренуар был щедр к дочери. В письме к ней от 14 февраля 1892 года он пишет, что отправил ей государственную облигацию на 400 франков[748]. После этого он посылал деньги в каждом письме. Отношения с дочерью стали одним из самых ярких проявлений его доброты и бескорыстия. Он вполне мог бы, как и Лиза, умыть руки. Вместо этого он, судя по поступкам, испытывал к дочери искреннюю привязанность, уважал ее за человеческие качества и за то, что она связывала его с прошлым.

Участие Ренуара в жизни Жанны не сводилось к материальной составляющей. Начиная с середины июня 1893 года Ренуар написал ряд писем ей и ее жениху Луи-Теофилю Робине, который в письме попросил разрешения на брак с его дочерью. Жанне тогда было 23 года, Луи был на 8 лет старше. Он был пекарем из Бовена, неподалеку от городка Ферте-Масе; оба расположены примерно в 15 километрах от Сен-Маргерит-де-Карруж, города, где жили приемные родители Жанны. Жанна сохранила ответ Ренуара от 19 июня 1893 года вместе с конвертом, адресованным «месье Луи Робине»: «Месье, в ответ на Ваше намерение предложить руку Жанне, имею сообщить, что крайне этим обрадован, и, поскольку Жанна свободна делать собственный выбор, я его одобряю. К этому мне добавить нечего, разве что пожелать Вам крепкого здоровья, ибо я не сомневаюсь в Ваших добрых намерениях. Желаю Вам счастья с очень разумной и безупречно честной женой. С наилучшими пожеланиями. Ренуар, 19 июня 1893»[749]. Ренуар демонстрирует уважение к Луи и почтительность к своей дочери, расхваливая ее не как молодую красавицу, но как разумную и честную девушку.

В тот же день Ренуар пишет Жанне: «Одновременно пишу письмо месье Луи Робине». Он поясняет, что пытается получить копию ее свидетельства о рождении, которая необходима для заключения брака. Поскольку Жанна родилась в государственной больнице в Десятом округе Парижа, Ренуару необходимо сходить за этой копией в мэрию округа. Он пишет: «Дорогая Жанна, я стараюсь все делать насколько возможно быстро, но в Париже, прежде чем получишь такие сведения, приходится ждать… довольно долго. Но ты в любом случае получишь свидетельство о рождении в среду утром. Его вышлют тебе в Сен-Маргерит прямо из мэрии. Если не получишь, немедленно напиши мне. Больше тебе ничего не нужно, я отправлю тебе отдельную справку, чтобы показать мэру в случае, если он не примет документы. Надеюсь, все прибудет вовремя и 10 [июля] твоя свадьба состоится. Кроме того, я отложил для тебя 100 франков. Как только вопросы с документами и прочим решатся, я отправлю их тебе для добавления на сберегательный счет. Остальное привезу в день свадьбы. Всего лучшего, Ренуар, 19 июня». На полях дописано: «Другая записка, чтобы показать мэру в случае, если возникнут проблемы»[750]. Проблемы, о которых он говорит, могли возникнуть из-за того, что, как указано в первой главе, в свидетельствах о рождении и крещении невеста записана как Жанна-Маргарита Трео, однако начиная как минимум с 1885 года она подписывала свое имя как «Жанна Ренуар», последний раз, как только что говорилось, это произошло за пять месяцев до свадьбы, когда она стала крестной матерью[751].

Отправив Луи и Жанне эти письма, Ренуар поехал в гости к Галлимару в его сельское поместье в Бенерваль-сюр-Мер, недалеко от Довиля. Бенерваль находится примерно в 118 километрах от Сен-Маргерит-де-Карруж. Одиннадцать дней спустя, 30 июня, Ренуар с отцовской рассудительностью наставляет дочь касательно брачного договора с Луи: «Дорогая Жанна, наконец-то получил хорошие новости [что твое свидетельство о рождении приняли]. Посылаю тебе 500 франков. Как только ты ответишь, пошлю еще. Что касается брачного договора, поступай, как для тебя лучше. Здесь я тебе не могу давать советы. Обдумай все, включая и самые неприятные вещи, не забудь и про своих [будущих] детей. Возможно, иметь договор предпочтительнее, однако, как я уже сказал, поступай, как сочтешь нужным. Дай знать, сколько у тебя осталось денег. Акции в подсчеты не включай. Как мы договорились, я покрою разницу, вплоть до трех тысяч». Получается, что Ренуар выдал дочери солидное приданое – три тысячи франков, в два раза больше того, что имелось наличными у Луи[752]. Ренуар продолжает: «Постарайся как можно меньше потратиться на свадьбу. Не нужно никаких излишеств. Экономь. Дай знать в одном из писем, каково расстояние между твоим домом [Сен-Маргерит, где 9 июля должна была состояться гражданская церемония] и Ферте [где 10 июля должно было пройти церковное венчание] и можно ли достать экипажи. Короче, скажи, как быстрее и проще туда добраться. Я не хочу брать экипаж от Аржантана, это потерянный день… С наилучшими пожеланиями, Ренуар. Ответь немедленно. 30 июня 93»[753]. По мнению всех, Ренуар гостил у Галлимара, однако из писем явствует, что он собирался не только покрыть часть расходов на свадьбу, но и лично присутствовать как на гражданской церемонии, так и на венчании.

Несмотря на все усилия Ренуара, из-за разницы между именем Жанны на свидетельстве о рождении и ее нынешним именем возникли юридические сложности, и Ренуар продолжал участвовать в их решении. 3 июля он пишет: «Дорогое дитя, прилагаю письмо для нотариуса. Сходи туда как можно скорее. Все расходы я оплачу. Мне кажется, что это единственное решение. В письме я объясняю все как могу. Если придется привлекать прокурора, спроси у нотариуса, как это лучше сделать. Запечатай письмо и отнеси на почту как можно скорее»[754]. Уже был канун свадьбы, и Жанна, видимо, не успела ответить сразу. Встревоженный отсутствием новостей, Ренуар журит ее: «Дорогая Жанна, как я понял, я так и не узнаю, дошло ли мое письмо до нотариуса или пропало. Ты больна? Почему не отвечаешь? Я жду, чтобы отправить тебе деньги. Хотел послать тебе вина, но медленной почтой. Теперь слишком поздно. Оно вовремя не прибудет. С любовью, Ренуар. Надеюсь, что услышу от тебя что-то к завтрашнему утру»[755].