— Так новые вроде не хуже. Были, пока кто-то не взялся убивать его высокопреосвященство.

— Так не убил же, — пожал плечами Кастальди. — Плохо готовился, наверное.

— Не знаю, я там не был. А правду говорят, что ты сам не захотел везти его высокопреосвященство, и пришлось молодому Форте?

— Врут, кто бы мне предложил? У нас теперь возят молодые да ранние.

— А вдруг бы предложили? Согласился бы? Ты и Лодовико, в Ватиканском дворце, и Лодовико говорит тебе — садись, вези его высокопреосвященство?

— Что я, дурак что ли садиться в машину, которую взорвут?

— Значит, Роберто, это всё-таки ты. А я не верил до последнего, — покачал головой господин Дзани.

— Тьфу ты! — Кастальди молчал, а потом поднял голову и продолжил. — Знаешь, если я кому и готов рассказать, так только тебе. Ты выслушаешь меня?

— Выслушаю. Говори.

— Мне давно всё надоело. Этот Марни — важный аристократ, который пытается вести себя как свой, но его замашки неистребимы. Сан-Пьетро вроде поначалу выглядел нормально, но оказался такой же, даром, что из простых. Нашими силами можно было уже давно передавить и Вентурини, и кого помельче, вроде того же Вассо с его креветками, и нам бы на здешних улицах все кланялись, но он же чистенький и правильный, и про силу и власть не понимает. Понимает в пределах этих стен, но много ли надо, чтобы стать главным в этих стенах? Говорят, теперь он им как раз стал, и за кардинала документы подписывает, рад, наверное, без памяти. А мог бы стать главным в городе, и мы бы вместе с ним!

— Тебе хотелось уличных войн и проблем с полицией?

— Хорошие юристы снимают все проблемы с полицией, не знал? Но у него ж и юристы такие же, откуда только он их берёт? Откуда он вытащил дурака и бабника Манфреди? Тот только юбки задирать и готов.

— А ты не в курсе, как он в малейшей сомнительной силовой ситуации разруливает всё в пользу наших? Ни разу не удалось никому ничего предъявить. Законы он знает, и как между ними проползти — тоже знает. Зато потом сам лично спрашивает по всей строгости — и людям этого хватает, больше глупостей не делают.

— Неужели ты на этом месте был бы хуже? Ты тоже знаешь законы. А твоё здоровье… не обязательно же самому лезть под пули, можно и из кабинета! Нет, я понимаю, свежая кровь нужна в любой команде. Ты нашёл и привёл Сан-Пьетро, у него были неплохие связи и репутация. Его я ещё понимаю, он свой, хоть и прикидывается чистоплюем. Но потом он привёл герцога Савелли, и это уже оказалось слишком! Один пафос и чистоплюйство! И бабу свою за собой везде таскает, идиот.

— Это ты про кого?

— Про королевишну из аналитического отдела. Мало того, что там сидит на должности, ещё и в наши дела лезет!

— От неё весьма реальная польза.

— Ну ещё бы, она же ведьма, это все знают! Зачем нормальному командиру ведьма? Жаль, что старый пьяница Рото допился и подох, он и то был лучшим шефом! Но лучше всех был бы ты, конечно. Ты зря ушёл с этого места. Ты был бы справедлив, не тащил бы с улицы мальчишек и не платил бы им премии почём зря.

— Это ты о ком? Что-то я не знаю ни одного случая, когда что-то кому-то дали бы просто так.

— Уж конечно! А мальчишка Гамбино? Ходит теперь такой важный и цацкой своей золотой всем в нос тычет!

— У парня первая награда. И он её заработал, я в курсе вопроса. Там всё честно. А сейчас он вообще с трещинами в рёбрах после вчерашнего — говорят, заклинило дверь горящей машины, и они с Манфреди на пару её как-то хитро выламывали. И выломали, и вытащили живым хотя бы одного.

— Так я бы тоже справился не хуже!

— И почему не взялся?

— А зачем уже! Почему меня не брали в важные и опасные предприятия? Чем я не вышел? Опыта у меня поболее, чем у любого мальчишки, город мало кто знает так же, как я, и договориться тоже умею. Чего этому аристократу хренову не хватало?

— А может, ты продал бы его ещё раньше? И у него просто чутьё?

Кастальди замолчал. И молчал некоторое время.

— А с чего вообще про меня речь зашла? Где я прокололся?

— Ты не тому продался. Девочка тебя сдал.

— Как сдал? — Кастальди не понимал.

— Словами. Монсеньору лично.

— Как так? — Кастальди не понимал.

— Знаешь, я сначала даже осаживал ретивую молодёжь, когда они называли Мариано Девочкой. Но теперь ясно — абсолютно за дело. Дурак же, лишь бы покрасоваться. Его ж поймали с взрывным устройством в руках. Саму взрывчатку ты прицепил к машине, а детонатор был у него. Хотел своими глазами всё видеть и всем управлять. Умный бы сбежал, а этот стоял и любовался на дело рук своих, там и поймали. Продаться такому — себя не уважать.

— И что, он сразу вот так всех сдал? — удивился Кастальди.

— Нет, сначала монсеньор кое-что ему сломал. Просто так, чтобы выразить своё отношение к происходящему. И когда пришёл в следующий раз — тот начал говорить, не дожидаясь новых неприятностей. И ему очень не хочется отвечать в одиночку, понимаешь? Поэтому он вас сдал. Всех. И тех, кто стрелял, тоже нашли. Сегодня. Больше они стрелять не смогут никогда.

Кастальди снова замолчал, переваривал услышанное.

— Я так понимаю, меня всё равно не ждёт ничего хорошего. Молчишь? Значит, правда. Ты всегда был мне другом, ты не поможешь мне уйти?

— Нет, Роберто. Так получилось, что за эти больше чем десять лет Шарль тоже стал мне другом и духовным наставником. Не помогу.

— И к чёрту тогда эту дружбу, — Кастальди встал и, убегая, хотел было перевернуть стул, на котором сидел господин Дзани и выскочить, но Лодовико оказался быстрее и удержал стул, а невидимый из-за стены Карло мастерски подставил Кастальди подножку.

Кастальди с грохотом завалился и опрокинул ещё два стула. Ему тут же завернули руки за спину.

— Спасибо, вы вовремя, — кивнул господин Дзани. — Уводите, чтоб глаза мои его не видели.

Себастьен помог Элоизе выбраться из шкафа, когда Кастальди уже увели. Оказывается, в приёмной сидела целая засада, и Лодовико поручил доставку задержанного под замок Уго и Джанфранко. Карло отправился присмотреть.

Заодно отдали распоряжение о задержании Пьетро Поли.

— Увы, я до сих пор не могу уместить это в голове, — печально сказал господин Дзани. — Мы когда-то вместе начинали, я был старше и с образованием, он младше и с изрядным запасом наглости и бесстрашия. И кто бы мог подумать, что все эти поганые мысли возникали и копились у него в голове!

— Увы, — согласился Себастьен. — Мир не всегда таков, каким бы нам хотелось его видеть. Спасибо вам, никто другой бы Кастальди не разговорил. Неприятно, но понятно.

— Тогда я пойду, с вашего позволения. Поеду домой.

— Возьмите охрану. Ну да, всех переловили, но мало ли что, — непререкаемо сказал Себастьен.