мое взяло передышку, перейдя на более размеренный темп. На глазах выступили слезы, а изо рта вырвался нервный смешок. Поверить не могу! У меня получилось убедить фанатиков отложить собственную казнь! Кто-нибудь еще может похвастать подобным, а?

Как на крыльях я летела вслед за Вильмом, который привел меня в какую-то комнату и запер.

– Не пытайся бежать, весь дом находится под воздействием магии, – обрадовал он на прощание.

Я оглядела темное запущенное помещение и чихнула. Когда-то яркий ковер посерел от пыли, из занавесок осталось висеть одно выцветшее полотно, кровать пугала пустым матрасом, а деревянный шкаф, стоявший в углу, скособочился от времени. Обстановочка, честно говоря, пугающая, но мне грех жаловаться. Первым делом я подергала дверь и окна – действительно заперто, думаю, бить стекла не стоит даже и пытаться, как и предупреждал бывший повар.

Ноги после всех пережитых потрясений не держали, и я рухнула на кровать. Взлетел вверх сноп пыли, скрипнули натужно пружины, и я замахала руками, разгоняя грязный воздух. Что ж, передышку я себе заработала, но окончательно расслабляться еще рано – я в стане врага, и придет ли вообще помощь, к сожалению, неизвестно.

Казалось, время застыло, превратилось в одно нескончаемое мгновение, и только день за окном, сменяющийся вечером, а потом и ночью, не давал окончательно погрязнуть в этом ощущении. Меня не навещали, не кормили, будто ненужную вещь убрали в чулан и позабыли о ней до поры до времени. Я совершенно потерялась, не радовало уже чудесное избавление от страшной смерти – что толку с него, если это всего лишь задержка. Нерадостные мысли закручивались в водоворот. Я то думала о дочери, которой, видимо, сама судьба начертала остаться без матери, то об Андрэ, которого умудрилась найти за тысячи световых лет и потерять. И у обоих я мысленно просила прощения за то, что не справилась, не смогла, допустила…

Ночь проходила в полубреду. Желудок сводило от голода и жажды, зубы выбивали дробь в непротопленном помещении, а запястья зудели от наручников, будто сама магия не могла найти привычного выхода и свербела под кожей, изводя меня. За мной явились в середине ночи. Вильм в окружении безликих и молчаливых сподвижников в темных балахонах.

– Идем, – отстраненно скомандовал он, и мое тело послушно начало двигаться, а я поняла, что вопреки надеждам, зелье подчинения не выветрилось и все еще действует.

– Вы передумали откладывать ритуал? – как можно равнодушнее поинтересовалась я, стараясь не показать, что от страха у меня зуб на зуб не попадает. Если уж и суждено погибнуть от рук сумасшедших, хотя бы сделаю это достойно.

– Все идет так, как мы и планировали. Твоя близняшка, место которой ты заняла, и еще один иномирянин уже тут. Все ждут только тебя.

«Быстро они. Вот у кого надо бы Хомлину поучиться» – с грустью подумала я.

– Вы как за стол меня приглашаете, – заметила с печальной усмешкой.

– Не стоит иронизировать, – Вильм с осуждением покачал головой, будто я над святыней только что посмеялась. Хотя, наверное, для этих фанатиков так оно и было.

Мы шли темными коридорами, и я изо всех сил старалась сделать хоть что-нибудь. Замедлить свой шаг или хотя бы споткнуться… Пот выступил у меня лбу от напряжения, а собственное тело все так же не принадлежало мне. Паршивое ощущение, если честно.

В зале, где должен был пройти ритуал, почти ничего не изменилось, кроме разве что двух фигур с надетыми на головы мешками и связанными руками и ногами.

– Теперь, когда все виновные в сборе, – заговорил старейшина как только мы вошли и заняли место рядом с пленниками.

Стоять так близко к мужу, которого я не могла не узнать даже со скрытым лицом, было странно. Все это время он казался таким далеким, практически недостижимым, отчего ненависть к нему во мне только росла. И вот теперь он находился на расстоянии вытянутой руки, а я не могла ей пошевелить, иначе бы в первые же мгновения придушила подонка. Какая ирония! Хотела расквитаться с Андреем, а теперь я умру, чтобы местные фанатики отправили моего мужа домой.

– Начнем суд! Виновные в нарушении межмирового баланса понесут справедливое наказание, и священное равновесие будет восстановлено. Говори, дитя много мира, – приказал мне старец, и я не смогла воспротивиться.

Да и не хотела, если честно. Может, хоть так эта парочка получит по заслугам. Я рассказала все с самого начала, то есть с момента как оказалась в психушке. Говорила долго размеренно и не жалея слов, описывая происходящее во всех подробностях. Не забыла и упомянуть про оставшуюся дома дочь в надежде, что это поможет выбрать фанатикам другую жертву для завершения ритуала. Конечно, желать смерти другим людям нехорошо, но ведь именно из-за этих двоих я и оказалась в сегодняшней страшной ситуации. А если вспомнить, какие цели преследовали Андрей и леди Ингрид, явившись сюда, так и вовсе выбор очевиден становится.

Глава 41

– Вам есть, что возразить? – спросил старейшина у парочки, когда я умолкла.

Следуя его молчаливому приказу, с пленников сдернули мешки и вытащили кляпы изо ртов.

– Ах, ты гадина-а-а! – проревела леди, с ненавистью глядя на меня, будто это я ее в чужой мир вытащила и оставила вместо себя отбывать наказание, а не наоборот. Да потом еще и приперлась, чтобы вернуть все, как было, потому что на новом месте не очень-то и понравилось.

Старейшина, что сидел слева, сделал какой-то неуловимый пасс рукой, буркнул пару незнакомых слов, и от него к леди Ингрид протянулся пульсирующий красным полупрозрачный жгут. Леди прямо на глазах как-то обмякла, ее щеки побледнели, осунулось лицо, а дыхание сделалось частым и прерывистым. В тот момент я порадовалась, что нахожусь всего лишь под зельем «послушания», как я его про себя называла.

– Это заклинание лишает жизненных сил, так что советую вести себя прилично и отвечать на поставленные вопросы. Это в ваших же интересах. Напоминаю, леди, вы тут единственная, кто может рассчитывать на то, чтобы остаться здесь, другие же двое будут принудительно отправлены в родной мир. С какой целью вы сюда явились, леди Ингрид?

– Чтобы избавиться от близняшки и занять ее, то есть свое законное место, – задыхаясь, ответила леди. Андрей благоразумно молчал – почувствовал, гад, что одно место припекло!

– Чем вас не устроил другой мир? Зачем нужно было убегать, а потом