путь, я обещаю, – чуть сжал мою ладонь герцог, а я отвернулась, не в силах сдержать слез. Они полились так, будто кто-то открыл невидимый кран. Очень скоро подушка стала насквозь мокрой, и я отстраненно подумала, что Санни снова будет ругаться. Но не все ли равно теперь? Какое это имеет значение… Даже Принцесса притихла, лишь чирикнула пару раз, да пристроилась возле моей шеи. – Ты нас всех спасла, моя маленькая леди, – заговорил вновь Андрэ. – Если бы твоя магия не уронила на головы старейшинам парадную люстру, мне даже страшно представить, чем бы все это закончилось. Главное, что мы живы, а значит – можем все исправить.

Теплые пальцы повернули мое лицо и нежно стерли соленые дорожки с щек. Я смотрела на решительное лицо Андрэ и так хотела верить его словам.

– Леди нужно принять успокоительную настойку, – ворвался в наш тесный мирок чей-то голос.

Андрэ взял у Дорва стакан и собственноручно напоил меня горькой жидкостью. А потом выгнал всех из комнаты, пересадил меня к себе на колени и начал рассказывать, периодически целуя в лоб, щеки, глаза. Настоящая леди Ингрид, как и все последователи ордена находились в руках правосудия. Делу с перемещениями между мирами присвоен статус «совершенно секретно», поэтому широкой огласки оно не получит. Сначала следователи проведут допросы, а потом всех причастных ждет смертная казнь – другого исхода для тех, кто счел возможным прибегнуть к запрещенной магии и погубить ради этого десятки невинных жизней, не предусмотрено. Хомлин уверен, что они смогут выявить и найти всех последователей ордена и навсегда оборвать его существование.

– И у нас опять нет главного повара, – улыбнулся он. – Это будет наглостью, если я попрошу тебя приготовить для нас ужин? Слишком уж мне понравилось в прошлый раз.

– Хорошо, я приготовлю, – согласилась равнодушно, хотя и понимала, что таким образом Андрэ хотел отвлечь меня от горечи очередной потери. Навряд ли при всем количестве кухонных работников в поместье герцог действительно рисковал остаться голодным.

Вскоре кухня стала моим вторым домом. Я пропадала там часами, жарила, тушила, стряпала, в какой-то момент даже до заготовок на зиму дошла. Оказывается, у них тут ничего не знали про кабачковую икру и лечо, хотя варенья и джемы были в ходу, как и всякие маринованные овощи. Через пару дней на кухню начал приходить мастер Дибов, и мы занимались магией. Тесто самостоятельно месилось – куда уж нашим планетарным миксерам, нож кромсал яблоки на начинку для пирога, а котлеты – подпрыгивали на сковороде и переворачивались на другой бок. От меня лишь требовалось держать концентрацию. Принцесса крутилась рядом, подпитываясь от меня энергией и удивительным образом помогая магичить. Не знаю, как так получалось, но в присутствии волшебной птички управлять собственной магией действительно становилось проще, будто она чудесным образом делалась более послушной. И обязательно на кухне присутствовал либо дворецкий, либо домоправительница – чтобы приглядывать за Принцессой, к которой оба прикипели всем сердцем, но отчего-то старались вместе не находиться долго в одном помещении.

Ну а я жила по инерции. Просыпалась утром, делала под надзором Санни необходимые процедуры и отправлялась на кухню. Там урабатывалась за день так, чтобы засыпать, лишь коснувшись подушки. Делать перерывы меня заставлял Андрэ, напоминал о том, что пришло время трапезы или выводил в парк, развлекал болтовней. И хоть я по большей части молчала, лишь одной темы мы не касались – моей дочери. Один раз он сказал, что они с Нейтом и Хомлином делают все возможное, чтобы найти путь в мой мир, и я расплакалась от острого горя, надежды и благодарности. Успокоить тогда меня смог только Дорв, погрузивший в лечебный сон.

Единственное, о чем попросил Нейт, это о том, чтобы я как можно больше времени проводила с Принцессой, усиливала свою магию и делилась ею с питомицей. И я послушно следовала его указанию, расставалась с птичкой только когда принимала душ или посещала уборную. Один раз моя магия уже спасла много жизней, когда обрушила люстру на головы старейшин, так что и в этот раз я надеялась, что все усилия не пропадут даром.

А по ночам мне снилась дочь, как она лежит совсем одна в огромной кровати и зовет меня на помощь, а я все не прихожу. Тогда я просыпалась вся в слезах с бешено колотящимся сердцем и долго не могла уснуть. Не знаю, откуда Андрэ каждый раз узнавал об этом, но он в такие моменты стал приходить ко мне в комнату, пользуясь дверью между нашими спальнями, брал меня на руки и убаюкивал как маленького ребенка, шепча слова утешения. Если бы не его безусловная поддержка, я бы точно не справилась. Сошла бы с ума от горя и безнадежности еще в первый же день.

– Я люблю тебя, мой лорд, – признавалась я каждую ночь и утыкалась в изгиб его шеи, а Андрэ лишь крепче прижимал меня к себе.

– И я тебя, моя маленькая леди. И я.

Глава 44

В один из дней я решила испечь безе, чтобы уж точно сосредоточиться только на процессе и не дать себе возможности думать о плохом. Венчик взбивал белки, а Принцесса приноровилась воровать скорлупу от яиц прямо из мусорного ведра. Обычно нежно-голубые перышки сделались серыми от грязи, и я строго выговаривала питомице за безобразия.

– Ты вообще понимаешь, что принцессы не ходят чумазыми? – требовала я. – Ты – королевский фолен, а ведешь себя, как дворовый пес! Воруешь объедки, будто тебе приличной еды не достается…

– Я читала, что в ее возрасте это нормально, – попыталась заступиться за питомицу Ханна, я лишь закатила глаза на это.

Ага, конечно, Принцессушка не виновата, это все ее физиология, и вообще, детей ругать нельзя… Иногда наша домоправительница напоминала мне бабушку, души не чаявшую во внучке и от того разбаловавшую ребенка донельзя.

– Копаться в мусоре – определенно не нормально, – раздался от входа знакомый голос.

Я резко повернулась, услышала, как звякнул упавший венчик, и сердце мое зашлось от волнения.

– Нейт, – выдохнула я.

– Рад вас видеть, леди, – тепло улыбнулся он. – Надеюсь, я не сильно помешал?

– Нет-нет, что ты, – я судорожно вытирала руки об полотенце, хотя даже их не испачкала. – Ты ко мне?

– Да, – просто кивнул он. – У меня хорошие новости.

От услышанного у меня