– Я расслышал с первого раза.

– Ну так вот. Тут какое-то безумное дерьмо творится. Хоть я и в этом дерьме могу покопаться. Жить надо громко – и только так, вот что я скажу.

Циммерман отвечает ему невразумительным мычанием. Они уже подъезжают к городской библиотеке. Эта древнего вида постройка из белого известняка выглядит так, словно в любой момент может сорваться в полет. Здание светится всю ночь, что в темноте несколько обескураживает. Разглядев, что кто-то неподвижно стоит у окна, Дорд оборачивается, присматривается, гадая, кто бы среди ночи мог зайти в библиотеку.

– Не смотри, – тихо советует Циммерман.

– Почему это?

– Не смотри, и все тут. В этих местах, Дэйв, никто не живет громко. Послушай совета.

– На фиг!

Циммерман, вздохнув, направляет грузовик в холмы.

На месте они оказываются минут через двадцать. Циммерман едет на пяти или десяти милях в час и просит Дорда посматривать – и тут на асфальте что-то блестит. Немедленно нажав на тормоза, Циммерман останавливает машину у обочины. Выскакивает и щелкает фонариком.

– Ты гляди… – он направляет луч на дорогу.

По асфальту тянется цепочка шипов. Посредине ее большой разрыв, а сразу за ней жирный след шин.

– Кого-то поймали, – замечает Циммерман. Он пытается проследить цепочку шипов фонариком, но луч гаснет, не достав до конца.

– Что за хрень? – удивляется Дорд. – Кому это понадобилось?

Но Циммерман только смеется, достает из кузова брезент и знаком подгоняет Дорда дальше.

Ярдов через тридцать он останавливается. И тихо бранится от огорчения.

– Жаль, спецовок не прихватил, – объясняет он, посветив на середину дороги.

Сначала Дорд различает только багровое пятно и думает, что посреди дороги лежит большой лиловый слизень – именно так это и выглядит. Но, подойдя ближе, дав глазам привыкнуть, она видит, что предмет вовсе не лиловый, во всяком случае, не изначально: когда-то он был голубым, очень бледно-голубым, только пропитался красным так, что цвета, смешавшись, образовали ярко-лиловый оттенок.

Это человек. Человек в светло-голубом костюме. Только кто-то вроде бы запустил фейерверк ему из макушки, залив все тело ярко-красной кровью.

– Господне дерьмо, – выговаривает Дорд. – Он мертвый?

– Надеюсь, – отвечает Циммерман и, развернув брезент, стелет его рядом с телом. – Давай-ка помоги его перекатить.

– Погоди-погоди! Я думал, нам просто надо кое-что забрать.

– Так и есть. И за чем, по-твоему, нас послали? Ты думал, Дэйв, тебе опять выпало трудное поручение с посылочкой?

– Ну хоть бы намекнул кто, что речь о трупе? Почему было Ди не отправить?

– Ди занят другим важным делом, – сообщает Циммерман и скребет в затылке. – Черт, чуть не забыл. Пошарь вокруг насчет ствола.

– Где? На земле?

– Нет, бля, на деревьях, – язвит Циммерман. – Да, на земле, господи ты боже…

Оба, склонившись и щурясь, следят за шарящим по асфальту лучом фонаря. Наконец под локтем мертвеца взблескивает металл.

– Вот он, – говорит Циммерман. – Подбери, будь добр.

Дорд, подумывая, что зря он так уж набрался, дрожащими руками обхватывает мертвое запястье, приподнимает руку (кто б мог подумать, что рука мертвеца такая тяжеленная) и запускает пальцы под локоть. Едва коснувшись металла, он с воплем отдергивает руку.

– Тихо, черт возьми, – шипит Циммерман. – В чем дело?

– Он весь в крови! И холодный!

– Ох, бога ради, – морщится Циммерман. – Заткнись, будь любезен, и хватай.

Дорд, весь скривившись, вытаскивает из-под трупа окровавленное оружие. Держит его на отлете двумя пальцами, как вонючий носок.

– Что… что мне с ним делать?

Циммерман сноровисто перекатывает труп на брезент.

– Сунь в карман, что ли.

– Что? Да ни в жизнь! Эту дрянь, Майк?

– Дорд, либо ты суешь его в карман, либо я его тебе так суну, что долго будешь ходить враскорячку, понял?

Подавив вскрик, Дорд опускает пистолет в карман и чувствует, как холодная влага просачивается к ляжке. Тут он замирает.

– Минутку. Я же… ДНК, я весь в уликах, а?

Циммерман хрипло смеется и принимается заворачивать тело на манер омерзительно жирной сигары.

– Об этом не беспокойся. Никто его искать не будет.

– Это почему?

Дорд замечает посреди дороги, футах в десяти от тела, еще кое-что. Там валяется белая панама. Тулья порвана в клочья и забрызгана кровью.

Кое-что припомнив, Дорд присматривается к скрывающемуся в складках брезента трупу. Его дергающийся взгляд скользит по голубому, как пасхальное яичко, костюму, белому галстуку…

– Минутку! – выпаливает он. – Да ведь это же тот жуткий Боланов засранец.

– Факт, – соглашается Циммерман. – Будь добр, возьми жуткого засранца за ноги.

– Что это было? Кто его застрелил, Майк?

– Держи ему ноги, Дэйв.

Тот от удивления даже не спорит. Поднимает труп (ноги, как и руки, поразительно тяжелые) и помогает дотащить его до кузова.

– Так нашему предприятию конец? Это же он платил по счетам, нет?

Циммерман в ответ опять смеется, чем нисколько не успокаивает Дорда. Впрочем, того сейчас вряд ли чем успокоишь, разве что парой таблеточек викодина, если запить бурбоном – этим сочетанием он обычно заканчивает вечеринки.

Вдвоем они забрасывают тело в кузов. Падая, оно чем-то брякает. Циммерман обводит сверток фонариком.

– О черт, забыли про шипы. Господи, у него вся спина в них.

– Не буду смотреть, – поспешно предупреждает Дорд.

– Тебя никто и не просит. А, ладно, он жаловаться не станет. Давай поскакали.

Циммерман в три приема разворачивает грузовик обратно. Закуривает сигарету, и его обветренное, острое лицо отражается в стекле кабины, так что кажется, за окном плывет слабо светящееся привидение.

– А Болан точно знал, где искать этого парня? – спрашивает Дорд.

– Вроде как, – отзывается Циммерман.

– Откуда? Это мы его пристрелили? Наша игра, да?

Циммерман жалостливо косится на Дорда.

– Дэйв, ты же понятия не имеешь, как все устроено.

– Ну… да, пожалуй, что так.

Поцокав языком и покачав головой, Циммерман резко поворачивает руль. Серпантин спускается обратно к городу, к горам, на сравнительно ровные земли вокруг Винка. Брызнувшие на дорогу крылатки лебеды в свете фар похожи на фейерверк.