Вадик позвонил ей во второй половине дня, когда они с подружкой сидели на кухне, обсуждая чьего-то чужого мужа, попеременно помогая Дарье учить уроки.

— Света, привет, тут у малого у моего вообще кошмар начался, — без всяких расшаркиваний бодро начал Вадик.

— Ой, привет, это ты? Это ты крысок у Верочки покупал в школе? Слууууушай, хорошо, что ты позвонил, я дам тебе телефон доктора, к ней запись на два месяца вперед, но вы обязательно сходите, таааак, Галюнчик, дай мне мою записную книжку, ага, да, спасибо, так, ой, сейчас я тебе дам телефон, ее зовут… ее зовут Ираида Ивановна, да, да, ей лет сто уже, но тетка, ой, дай бог вообще, к ней из Москвы едут, но очереди, я тебе сразу говорю… но как скорая помощь прямо сейчас поделай ему ванночки, пиши, что надо, я сама Соньке делаю иногда, у нее ведь экссудативный диатез с рождения вообще, так, в аптеке пойди купи череды, просто пачку, потом соль морскую, именно в аптеке — без всяких этих ароматизаторов, боже упаси…

Честно записав рецепт лечебной ванночки и адрес специальной государственной детской аптеки на Севастопольской площади, где сами на месте готовят мази, Вадик горячо поблагодарил Светлану и спросил, какой язык она учила в школе.

— Английский, а что?

— Да тут такой смех… короче, приехать должен один мужичок из Америки, сам он из Киева, но его вывезли шестилетним ребенком, и вот, впервые за эти годы, он должен вернуться на симпозиум какой-то, может, посоветуешь кого-то, кто может поводить его тут, город показать?

— Ой, нет, я не знаю, у меня девочки, что с языком работают, все… или это в выходные надо?

— Ну, там два дня, пятница и суббота.

Светлана стояла на одной ноге, прижав трубку к плечу, и внимательно рассматривала ногти с облезлым перламутровым лаком, прикидывая, какой глубины может быть пропасть между ее несправедливо обделенными судьбой подружками и неизвестным американцем украинского происхождения.

— Свет, там ничего сложного, во-первых, заплатит он хорошо, во-вторых, рестораны, обед, ужин, музеи там, театр оперный — хоть развеешься!

— Ты что, хочешь, чтобы я этим занималась? Да, кстати, сколько ему лет? Чем он занимается?

— Ему чуть за тридцать, физик-атомщик, развелся недавно, потому весь в работу ушел.

Света вздохнула, подумав об одной подружке, совершенно несчастной и неустроенной в этой жизни, как раз тридцати двух лет — идеальная партия для разведенного физика-атомщика, жаль, она ни бельмеса не знает по-английски.

Договорились, что Света поспрашивает, да и сама подумает.

До подружки дело так и не дошло, а потом, в какой-то из выходных, снова позвонил Вадик, сказал, что к Ираиде Ивановне записались, но сейчас новая проблема — у сына запоры по пять дней.

Запоры — это была фирменная хворь членов Светиной семьи. Особенной виртуозности в лечении запоров Светлана достигла, осуществляя мягкие и действенные интервенции в организм своей старой, на ладан дышащей бабушки, требующий предельной чуткости и нежности в обращении. Грамотно совмещая элементы особо деликатных методов с такими, что бодро и быстро справятся со зрелыми, в самом соку организмами, Светлана выработала целый комплекс противозапорных средств и методов, зависящих от таких тонких нюансов, как возраст, комплекция, запущенность болезни и так далее.

Рассказав Вадику о большинстве своих методов и средств, Светлана только потом вспомнила про одинокого американского физика-атомщика.

— Ты знаешь, я как-то никого не нашла.

— Так и не надо никого было искать, — громко затараторил Вадик. — Я только тебе хотел это предложить, я же понимаю… дети, кухня, болезни, Светка, ты когда в театре была последний раз?

Она вспомнила, что последний раз ходила с мужем на концерт Михаила Круга (тогда, соответственно, еще живого, земля ему пухом…) во дворец «Украина» — это было задолго до второй беременности.

— А тут хоть развеешься, рестораны, ты поведи его в место поприличнее — все оплачивается! И вообще, он такой мужик, о-го-го, как там с мужем у тебя вообще?

— Да ну его… никак, короче, — осторожно ответила Светлана, не в силах припомнить, чтобы они с Вадиком говорили о семейных проблемах (до этого вроде не доходило).

— А нам так твои примочки от диатеза помогли, слушай, на второй день все прошло!

— Правда? А ты пробовал, именно как я говорила, с чередой и морской солью без примесей, страшной такой? И мазь ландышевая потом, на какашки которая похожа?

— Ага, вообще супер вышло. Так что там муж, он хоть помогает тебе? Блин, как ты все тащишь на себе?..

— Ну, деньгами помогает, да, но там, в общем, Вадик, свои сложности есть.

— Ага, понял. Ну, так что, Свет, я скажу Слэву, что ты его поводишь. Что тебе привезти из Америки? Детям там, может, что? Тут Света загорелась, лихорадочно перебирая в уме, не столько свои гипотетические нужды, неосуществимые из-за ограничений местного ассортимента, сколько по подружкам. Она родилась все-таки в то время, когда словосочетание «привезти из Америки» было по-настоящему волшебным, уже само по себе дышало обещанием чуда.

Когда Славу поставили перед фактом, что в пятницу, 13 января, он прилетает из Нью-Йорка и ему необходимо быть в аэропорту с чемоданом, стоять в зоне прилетов, идиотски улыбаясь, он сперва очень рассердился. Вадик уже забронировал ему номер в отеле «Днепр» и договорился со своим водителем о транспортировке с некоторым налетом конспиративности и самодурства. Светлана, тем временем встретившись с Вадиком на детской площадке для получения аванса в размере пятидесяти долларов, всерьез занялась подготовкой. Готовились, как всегда, всей их дружной, рябой, больной, с разбитыми судьбами и задорным нравом женской компанией — где мамины подруги перемешались с ее собственными, и все они, в халатах или растянутых трикотажных кофтах, старые разведенки, жены изменщиков и алкоголиков, матери лоботрясов со стажем и совсем еще юных пупсов. Готовились встретить заокеанского гостя достойно, с размахом. На самой начальной стадии формирования стратегии знакомства с Киевом закладывалась идея знакомства гостя с любой из одиноких и полуодиноких дам, ни одна из которых в жизни бы не согласилась взять на себя главенствующую Светкину роль в этом мероприятии. Находясь под обаянием того же, родом из школьных 1980-х, волшебного заклинания «привезти из Америки», они рассчитывали провернуть авантюру, где скромная инвестиция из салатов «оливье» и фирменных, фаршированных грибами, куриных окорочков обернулась бы траншем в мир экзотических лекарств, заморских бытовых прибамбасов и всего того, что подразумевается в словах «связи за границей».

Славка, не знающий о готовящемся на себя покушении, находился в состоянии вялой тоски, порвав затянувшиеся на пару месяцев отношения с очередной провинциальной красавицей. Возможно, загляни он на кухню в одном из серых панельных домов далекого Лесного массива и увидь, какая там кипит работа, ему бы стало чуть веселее.

Чтобы внести некоторую ясность в события, бурлящие вокруг Славы, следует упомянуть инструктора по фитнесу Илону. Она не была замужем, не имела детей, и Вадик почти ничего о ней не знал. Иногда она оставалась ночевать у Славы и порой приносила и не забирала обратно какие-то вещи. Все это было так деликатно и просто, как в современном чувственном кино, — первой укоренилась не ее зубная щетка, а электронная рамка для фотографий с портретом мамы и сестры (таких же молодых, носатых, зубастых, блондинистых, с высокими челками, как она сама).