Да знаю я.

Поддал в бока, и мой конь ни в какую. Ржут под гусарами скакуны отчаянно, задом сдают.

Спрыгиваю с седла! Хватит медлить!

— Князь, не сходи с ума, — завыли гусары.

— Андрей, — взмолился Азаров и следом спрыгнул.

Не обращая внимания на лепет трусов, снимаю винтовку из–за спины иду вперёд.

В небе продолжают отстреливаться другие дирижабли, но уже дальше отсюда. Интенсивность огня явно снизилась. Судя по шлейфу и всплескам ещё одно воздушное судно вышло из боя, упав в воду.

Но сейчас меня больше волнует другое!

Оргалид изгаляется над кабиной, грызёт её, как кость собака.

А во мне неистовство только растёт. Как я вас ненавижу, нелюди! Твари поганые, всех передавлю или сдохну, пытаясь.

Полпути ускоренным шагом преодолел и из–за спины винтовки захлопали. Пуля просвистела практически над ухом. Зазвенела шкура, крошки посыпались.

Монстр замер и глаза в нашу сторону вытаращил.

— Левее берите! — Кричит Азаров. — Андрей, отходи!

— Экипаж зацепите! — Предостерегаю, не оборачиваясь. — В упор надо!

Не слушают, стреляют ещё! По дереву кабины пули застучали.

— Отставить огонь! — Командует Азаров бешено.

Судя по голосу за мной идёт.

А тварь, убедившись, что это всего лишь комариные укусы, вернулась к своему занятию.

Перехожу на лёгкий бег, не тратя драгоценные секунды, ибо монстр уже расковырял дыру! Отделяют людей от гибели всё ещё целые кованые обода кабины.

Да и видно по движениям монстра, что он устал или ранен.

Сближаюсь с вражиной, насколько это возможно, и прицеливаюсь в ухо. Как в прошлый раз меха-гвардейцы подсказали. Только сейчас вспомнил.

У этого раковина размером с кулак, обрамлена тупоконечными полупрозрачными костными шишками, перепонка видна в глубине. Вокруг иглы острые, как у ежа.

Сквозь крики пострадавших раздаются выстрелы. Это позади гусары стреляют уже в другие стороны! Давая понять, что явились ещё оргалиды. Но сейчас главное успеть разобраться с этим гадом.

Выцеливаю ушную раковину, а оргалид, как назло, только сильнее башкой своей огромной затряс.

Выстрелил! Мимо… пуля входит меж кристаллов в шею и застревает через сантиметр, даже вижу её!

— Да не рыпайся, — рычу, досылая новый патрон в патронник.

На миг оргалид замирает! Вероятно, чтоб на меня дюжиной глаз каплевидных, серо–синих посмотреть.

Стреляю! Снова мимо! Переволновался, твою дивизию!!

Заскрипела кабина, лапу оргалид в мою сторону потянул как–то несмело, будто проверить решил, наяву ли бесстрашная букашка или только кажется.

Отскакиваю в сторону, ещё два выстрела успеваю сделать, попав почти куда надо, и прапорщик подключается, встав подальше и в стороне от меня.

— В ухо! — Кричу ему сквозь рёв и вопли. И досылаю в патронник пятый патрон.

Азаров вскрикивает и падает, запутавшись в верёвке! Тварь его и потянула. Рука моя дрогнула, снова мимо! Ах так⁈

— Ну сука!!

Штык пристегнул! И врукопашную пошёл, как по тоннелю к свету. Лишь бы поразить, любой ценой!

Вогнал в раковину весь штык со всей дури. Вошёл, как миленький. Тварь завизжала так, что уши заложило.

И на меня дёрнулась, пришлось отпрыгивать, винтовку выпуская.

Саблю обнажил, отступая в сторону моря.

Оргалид, оставив в покое полуразбитую кабину, за мной потянулся.

Рубанул саблей, коготь ему срубив! Ощущение, будто по дереву луплю. Кисть сжал, что есть сил, и следующим ударом палец оттяпал.

Морду оргалид к земле прижал, пополз совсем слабо, глаза стали темнеть со стороны, где ухо пробил. Похоже, сработала уязвимая точка. Лапа раненная с той же стороны надломилась бессильно, и тварь полностью завалилась, прямо на приклад винтовки оперевшись в землю и вдавливая её ещё сильнее в череп!

Тут же выдохнула через желваки перекошенные и замерла. Есть!! Это мой первый оргалид, кого я почти голыми руками…

Радуясь маленькой победе, как ребёнок, с бешеным сердцем бросился Азарова спасать.

Голову поднял, а уже половину поля дымом заволокло! Лошади носятся, гусары орут, твари белые беснуются.

Прапорщик в верёвках бьётся, как рыба, задымился мундир под осколками с твари. Лётчики ринулись было наружу, да обратно залезли.

Не успеваю до Азарова добраться. Из–за кабины с обеих сторон два оргалида собакообразных выходят, челюстями клацая.

— Ну что, отродья!! — Огрызаюсь и выставляю саблю, рукоять с силой до боли в пальцах сжимая. — Так просто не возьмёшь!!

Отступаю к обрыву, а они за мной, прижимаясь, будто прыгнуть хотят. Пятясь, чуть было не споткнулся о тело. Лётчика форма, убитый лежит. Револьвер замечаю.

Саблей машу, дёргаются твари с настороженностью. Похоже, просекли, что кровь на клинке более сильного, а может, увидели, как я Голубого прикончил.

Пользуясь заминкой, хватаю револьвер!!

Но, видимо, таким теперь только застрелиться. Ещё твари собираются, стягиваясь с трёх сторон и отрезая мне путь по суше. Два полутораметровых «паука» справа, две мелкие «птицы» и «собака» слева. И ещё одна тварь крылатая с фронта метра под три! Ряхи у всех безобразные, кто с зубами в крови алой, кто с клювами. Челюстями клацают, слюнями истекают, глазами бесчисленными вылупились, с ума можно сойти. Но мне не страшно. Унести бы с собой ещё хотя бы одну.

Выбираю цель посвирепее, всё ближе к обрыву подступая. На поле стрельбы уже не слышно, удаляется топот копыт. Стоны в тумане ещё доносятся.

Но всё это уже за пеленой. Время будто замёрзло для моего восприятия, давая возможность насладиться последними мгновениями жизни. Переосмыслить её. Понять, что много ещё не сделал. Но не пожалеть.

Потому что умру достойно.

Бать, за меня тебе не будет стыдно.

— Ближе подходите, твари! Все сюда!!

Сабля в одной руке, револьвер в другой. Лезут новые белые оргалиды, в полукольцо заключают, но дёргаются оттого, что я как волчок кручусь, угрожая уже безнадёжно.

До обрыва метры! Саблей едва ли не по носу