— Убил? — Усмехнулась с нотками цинизма и показала правым клинком в сторону земли, где голубая тварь лежит без верхней половины головы. — Немного замедлил, здесь соглашусь.

В своём мехе она слишком легко общается. Совершенно другой человек. Сильная, уверенная в себе девушка.

Что ж. Командир борта здесь она. Я и не спорю, раз отвлёк на свои проблемы целого мехара.

Летим над лесом не слишком высоко, кажется, что ногами цепляем кроны. Передачи по связи стали громче. Похоже, Агнесса и сама слушает их, пока отдыхает. Если можно так выразиться. Дышит тяжело, а у меня конечности затекли, поделать ничего не могу.

— … «Ослябя» и «Пересвет» потоплены, — расслышал голос с помехами. — «Пётр Великий» дал крен, пробуют буксировать, лечу к нему в усиление.

— Илья, будь осторожен, — отвечает более чёткий женский голос. — Два меха выведены из строя на Уссурийском, слава Господи, успели эвакуировать. Строганов полез зря…

— Воздух держится, нормально, Насть!

— Кость, что со стороны Амурского?

— Отбиваем вокзал и пирсы. Три эскадры хорошо стоят. Но «Победа» потоплен, похоже, сдетонировал боезапас. Половину дирижаблей потеряли. Больше пулемётов на них надо ставить, от пушек толку мало.

— Вот зараза…

— Нормально! Отбиваемся понемногу, четыре Голубых прикончили, — отвечает Константин. — Пока передышка после третьей волны!

— Агни? — Зовёт принцесса. — Что у тебя?

— Вышла с сектора в район угольного склада, остановила прорыв, — отчеканила девушка мне в затылок без особой радости в голосе. — Два дирижабля потеряны. Уничтожен один Голубой второго ранга.

— Ты ушла слишком далеко, — раздалось от принцессы. — Агни?

— Возвращаюсь, — ответила с нажимом, продолжая лететь, куда летела.

Звук передач ослаб, видимо, Агнесса убавила его. Но я ещё больше навострил уши. От услышанного холодеет в груди.

— Кто заметит Синего даём сигнальный свет на любую смотровую высоту. Нет уверенности, что выйдет передать по связи, — продолжает говорить принцесса.

— Заглушит, собака, — раздаются уже нераспознаваемые голоса.

— Точно заглушит. Где же их чёртов генерал?

— В прошлый раз он прилетел быстрее. А теперь выжидает…

Мурашки по коже. Стали снижаться! А за бортом дождь пошёл.

Приземлились в низине у речки. Ни сёл рядом, ни дорог. Мех опустился на колени, и крышка разъехалась.

— Ну чего возишься, — простонала Агнесса. — Вылезай скорее.

— Прости, всё затекло, я пытаюсь, — ответил и стал вылезать под барабанящий дождь.

Вывалился кое–как, чуть не сорвался на спуске и спрыгнул неуклюже, завалившись на плечо. А затем и вовсе на спину перевернулся. Сил нет, будто это я в мехе рассекал и всех рубил. Дождь по лицу хлещет, рот раскрываю, пью. Ни звуков боя, ни прочей суеты не слышно. Далеко, значит, закинула.

Слышу, загудел мех. Отчаливать собралась, не прощаясь.

— Агнесса, спасибо тебе, — благодарю устало, как полудохлый.

— Это мой долг, не за что, — ответила негромко и совершенно безразлично.

— Пролети, пожалуйста, через бухту Якорная, там в Поместье дед мой. Сверху просто глянь, больше ни о чём не прошу! — Взмолился, глаза закрыв.

Ответа нет! Приподнялся с холодеющей грудью. Неужели умчала под шум дождя!

Не в этот раз. Стоит на месте, даже крышка не закрыта, только ноги мехара выпрямлены, и крылья развёрнуты для вертикального взлёта.

Смотрит на меня озадаченно через свои завешенные локоны. А затем выдаёт вдруг с претензией:

— Я тебя узнала.

— Замечательно, что меня там узнавать? Я и не скрывался, — отвечаю гордо, понимая, о чём она.

— У самого носа всё это время, — комментирует, будто сама с собой разговаривает.

— Так и в чём я провинился? — Развожу руками.

Только что хотел броситься и обнять, в чувствах признаться. А с ожесточённостью этой, видимо, ещё от боя не отошла, вообще чужая. Колючая, злая…

— Ты мехара Суслова поднял. Потом убежал, — отвечает тоном недобрым.

— А что мне оставалось⁈ — Взвинтился, поднимаясь. — Твоя Небесная принцесса вышвырнула меня при всём батальоне. И это после того, как я со знаменем гордо прошагал.

— И кровавые следы твои значит… — ахнула.

— Да, с пробитой ногой шёл, — огрызнулся. — Простите, что запачкал брусчатку, по которой её высочество соизволило пойти. Да плевать мне, что ищите. Унижений терпеть не пристало роду Сабуровых. Не дождётесь. Что вам надо теперь? Я больше не юнкер Ушаковского училища. Я корнет гусарского полка! И бить оргалидов буду, чем придётся. А вы, леди Агнесса, не теряйте время зря, летите дальше драться в броне своей! За спасение премного благодарен, мы с вами в расчёте.

Выговорился. А она в ответ молчит. То ли насупилась, то ли думает. Вообще не шевелится. А дождь всё барабанит. Шумит под ударами капель листва, монотонностью надвигая умиротворение.

— Прости меня, — прошептала вдруг.

Между нами три метра. И тянет к ней отчаянно, как в водоворот.

— Да лети уже, — выдавил с пустотой в груди. — Береги себя, у меха колено барахлит, не лезь на рожон.

— Тебе больно, — выдаёт, игнорируя мои слова. — Цвет твоих чувств я запомнила ещё тогда.

Отвернулся, не в силах больше смотреть на неё. Потому что не могу выглядеть перед этой девушкой слабым.

Стук по земле. Оборачиваюсь. Спрыгнула! Застал, как на одно колено и обе руки опёрлась. Похоже, трудно дался эй этот прыжок. Волосы свесившиеся тяжелеют, намокая быстро.

На земле и цветы полевые с букета моего разбросаны. В кабину его с собой брала⁈

— Растяпа, — ахнула Агнесса. — Придавила.

С этими словами, она стала спешно собирать жалкие стебельки с осыпавшимися частично и истерзанными цветочками, не имеющими уже прежней пышности и подавно.

Но это всего