Глава двадцать третья Кейт

Элла

Я смотрела на дом. Кресло на крыльце, белый фасад и безупречный сад с газоном, подстриженным с точностью до миллиметра. Все казалось идеальным. Чересчур идеальным.

Насколько я помню, мы жили в захудалом доме, а ее квартира была не то чтобы чистой. Я не забыла плесень на потолке, крыс и текущие краны…

— Ты уверена в себе?

— Да, — заверила я, продолжая рассматривать дом из окна машины.

Сердце колотилось на предельной скорости, а терзаемый страхами желудок просто разрывался. Я дрожала как лист, охваченная нетерпением и сомнениями. Я боялась встречи с ней, боялась, что ее смутный образ будет вырван с корнем и заменен другим, каким-нибудь ужасным.

Кейт.

Моя последняя надежда восстановить подобие семьи. Мама умерла, а отец… я его не знала. Мать никогда не упоминала его имени, словно зачала меня без постороннего вмешательства. Я задавалась вопросом, знает ли он о моем существовании, как он выглядит.

Может, он начал новую жизнь и теперь у него где-то есть семья. Честно говоря, я никогда не пыталась докопаться до правды. Единственным отцом для меня был… он.

Лис.

Живот скрутило, когда в голове прозвучал его фальшивый голос:

«Иди сюда, моя маленькая мышка. Я не сделаю тебе больно, мы с тобой просто поиграем…»

Меня чуть не выворачивало, когда всплывали эти воспоминания. О нем и обо всем, что он со мной делал. А мама ничего не подозревала… До того памятного вечера.

Вечера, когда она умерла. Из-за него.

— Ты меня слушаешь?

— Я… Нет, прости. Что ты сказал?

Я прикрыла глаза, чтобы изгнать образ этого… этого…

Когда я снова их открыла, меня изучал стальной взгляд психопата.

— Все будет хорошо, — успокаивающе улыбнулся он.

— Надеюсь…

— А говорил я вот что: мы торчим тут уже двадцать минут, а ты все никак не можешь решиться, — поддразнил он.

Я выдохнула, потом сделала глубокий вдох и снова закрыла глаза. Сердце грозило взорваться, когда я вылезала из машины. Я выпрямилась, по-прежнему не отрывая глаз от дома, который словно бы ждал меня.

Я вздрогнула, почувствовав, как Эшер обнял меня за талию. Он мягко повел меня к дорожке. Мы поднялись по ступеням и остановились у деревянного крыльца. Удары сердца сотрясали все тело.

— Позвони, — шепнул Эшер мне на ухо.

Я перепуганно глянула на него, словно он велел спрыгнуть с крыши дома на Манхэттене.

— Хочешь, я сам?

Я сглотнула и покачала головой. Поднесла дрожащий палец к кнопке звонка и нажала.

— Расслабься, а то я тоже испугаюсь, — пошутил он.

— Нашел время для дурацких…

Я вздрогнула, когда дверь распахнулась и на пороге показался… мужчина.

Может, мы ошиблись?

С лица сбежали все краски, и я уставилась на человека, который стоял передо мной. Хмурясь, он удивленно сказал:

— Здравствуйте.

Я молчала, и Эшер заговорил вместо меня:

— Здравствуйте. Мы ищем Кейт. Кейт Уэббер.

— А! Секундочку, — ответил мужчина и повернул голову. — Дорогая, к тебе пришли!

До-дорогая?

Внезапно до меня дошло, что многое переменилось.

— А вот и она!

— Здрав…

Не успела я переварить новую информацию, как мои ноги подкосились. Появилась женщина. Ее улыбка испарилась в то мгновение, когда наши взгляды встретились. Глаза полезли на лоб, рот приоткрылся, лицо побледнело.

Она словно увидела призрак из прошлого.

Женщина была невысокой, со светлой кожей, карими глазами, тонким ртом и темными волосами, похожими на мои. Как в моих снах. Я поняла, что это именно она, и у меня сжалось горло.

Время замедлило ход, мы молчали. За нас говорили наши взгляды.

Она поднесла к губам руку, которая дрожала так же, как мои. Со слезами на глазах я вспомнила последний раз, когда ее видела. С того дня она не появлялась в моей жизни.

— О боже…

Не удержавшись, я всхлипнула, когда услышала ее голос. Я узнала его, этот голос, который уговаривал меня сделать это для нее. Помочь ей.

Она медленно подошла к нам, я же не могла сдвинуться с места. Ее руки медленно легли мне на щеки, и я инстинктивно отпрянула.

Мое тело противилось ее прикосновению. А я больше свое тело не контролировала.

— Э-элла? Это правда ты?

Ни слова не слетело с моих губ, язык не шевелился. Эшер мягко сжал мою талию, и я вышла из этого панического ступора.

— Д-да… это… Это… я, — заикаясь, пролепетала я.

— О боже, — снова выдохнула она и кинулась ко мне.

Меня скрутила жестокая судорога, когда она обхватила мои плечи, а с ее губ сорвалось рыдание. Ее запах. Я помнила ее запах. Те же духи.

По щекам медленно покатились слезы. Я по-прежнему стояла, замерев как мраморная статуя, холодная и бесчувственная.

— Ты жива…

Она думала, что я умерла?

Взгляд Эшера был непроницаем, но в нем горел огонек беспокойства.

Через несколько долгих секунд тетя оторвалась от меня. Теперь ее лицо было залито слезами, как и мое, а рот распахнут, словно она хотела выдавить слово или фразу, но не могла.

— Я думала, что навсегда тебя потеряла…

Она снова обняла меня, и на этот раз я обняла ее в ответ, отчего она громко зарыдала.

Мой взгляд упал на мужчину, который молча наблюдал за нами, тоже ошеломленно застыв. А она ему рассказала?

Тетя плакала на моем плече, у меня тоже лились слезы. Но я плакала не потому, что нашла ее. Я плакала по той Элле, которая покинула тетю в уверенности, что скоро к ней вернется. По той девочке-подростку, которая, видя, как гибнет единственный близкий человек, мужественно согласилась на ее просьбу, не подозревая, что видит тетю в последний раз.

И что это был ее последний контакт с внешним миром.

Я плакала о тех вечерах, когда висела на краю пропасти, когда, чтобы удержаться, цеплялась за мысль, что увижу ее снова. Я плакала по той Элле, которой едва исполнилось шестнадцать, по той, которой сейчас было двадцать три, и о том, какой ад ей пришлось пережить за эти годы.

— Я так счастлива тебя видеть, — призналась тетя, взяв мое лицо в ладони. — Ты так выросла… заходи… Заходите…

Я позволила Кейт увести меня в дом, Эшер двинулся следом. Он ни на секунду не отпускал меня.

Мы оказались в уютной гостиной, совсем не похожей на ту, которую я помнила. Тетя всхлипнула и жестом предложила нам присесть на зеленый диван, а сама опустилась в такое же кресло.

— Хотите что-нибудь выпить? — спросила она, утирая слезы.

— Н-нет, не надо, — пробормотала я, качая головой.

Эшер