ослепил себя. Военачальникам пожаловали милостивые грамоты. Одну послали Абд-ар-Рашиду, правителю Кашгара, который не забывал о родственных связях и сохранял дружеское расположение [к падишаху]. В письме сообщалось о происшедшем, и передали его через надежные руки. Пока Его Величество следил за государственными делами и раздавал награды и наказания, его целомудренная жена Мах Джуджак бегим30 ночью в среду, 15 джумада ал-аввала [961 г.х.] (19 апреля 1554 г.), после прошествия 2 дангов31 знака Стрельца, родила ему сына. Его Величество назвал его Мухаммад Хаким. Хронограммами его рождения были Абу-л-мафахир и Абу-л-фазайл, и поэтому он получил эти родовые имена (канийат)32. Врата радости распахнулись, и вознеслась хвала Аллаху. Примерно в это же время Каниш бегим, дочь Джуджука из Хва-ризма (Хорезма), родила сына, названного Ибрахим Султаном. Вскоре он отправился в благословенную страну (алам-и-кадс) [то есть умер].

Он был вспышкой света высоких небес: Рождение и смерть соприкоснулись.

Глава 56

Поход Его Величества в Кандагар и возвращение оттуда

В начале зимы этого года [961 г.х. — 1553 г.] Его Величество решил отправиться в Кандагар, а не в Индию, поскольку кое-кто из разжигателей распрей оклеветал Байрам-хана. Это и заставило его избрать сей путь. Управление Кабулом было доверено Али Кули-

333

хану из Андараба, а Божественный питомец, зеница Халифата, оплот славы, Его Величество Шахиншах сопровождал своего отца до Газни.

Вакилы принца, отвечавшие за этот город, прилежно исполнили долг гостеприимства. Когда царские знамена покинули Газни, наследник вернулся в Кабул. Байрам-хан счел прибытие царя великой честью

и поблагодарил за это от всего сердца, полного преданности; он засвидетельствовал свое почтение в селении Шорандам, в 10 лигах1 от Кандагара, и Его Величество убедился, что донесения о нем далеки от истины. В благоприятный час он прибыл в Кандагар. Устроили великолепные празднества. Из отличившихся слуг там присутствовали Шах Абу-л-маали, Муним-хан, Хизр Ходжа-хан, Мухиб Али-хан, (сын) Мир Халифы, Исмаил Дулдай и Хайдар Мухаммад Ахтабеги. Из Ахл-и-Саадат2 (ученых или образованных) были Ходжа Хусейн из Мерва, маулана Абд-ал-баки садр и другие: Байрам-хан не пренебрег ни одной деталью [этикета] вежливости, и вся зима прошла в Кандагаре в развлечениях и удовольствиях. И все суммы на личные расходы царя выплачивались из казны Байрам-хана. Всех слуг двора он поселил в домах собственных подданных, позаботившись об их прятном досуге. Всё это время Его Величество Джаханбани проводил в чувственных и умственных усладах3, в духовных и мирских радостях, пировал, развлекался, посещал скиты отшельников и кельи чистых ревнителей веры, раздавая им щедрые пожертвования соразмерно их положению. Среди прочих он часто посещал маулану Зайн-ад-дин Махмуда Камангара4 (мастера по изготовлению луков), бывшего решительным противником всего земного, и немало святых слов было произнесено ими обоими. Они вели беседы об осуществлении желаний во времени и в вечности.

Ходжа Гази, ездивший с посольством в Персию и приехавший в Кандагар с подарками еще до прибытия Его Величества, вернулся на службу, где, благодаря своим заслугам, получил высокий пост в диване. Примерно в это же время Муаззам султан5 вернулся из Замин Дава-ра6 и поступил на службу. Михтар Кара, один из преданнейших приверженцев Мухаммад-хана из Герата, также прибыл с ценными подно- 334 шениями и был принят на службу. Он передал заверения в преданности и удостоился милостей. Ради государства и для сердечной услады он принял участие в охоте камарга в окрестностях Шорандама. Это пришлось по сердцу военачальникам, а Его Величество увидел в этом знак достижения своих желаний.

Одним из несчастий, случившихся в Кандагаре, стало убийство Шер Алибека, [совершённое] Шах Абу-л-маали. Вкратце дело обстояло следующим образом. Шер Алибек7, отец Карабека мир шикара8, без позволения покинул шаха Тахмаспа — правителя Персии и поступил на царскую службу. Шах Абу-л-маали, опьяненный благосклонностью двора, оказываемыми ему почестями и своим мужеством, вышел из круга умеренности и совершил сумасбродные выходки. И, поскольку ярый фанатизм мятежников пошатнул основы его веры, он нередко открыто заявлял при дворе Его Величества Джаханбани, что убьет этого неверного. Благоволя к нему, Его Величество принимал эти слова за шутку и не обращал на них никакого внимания. Наконец Абу-л-маали, одурманенный фанатизмом, как-то ночью напал на этого чужестранца и пролил его кровь! Его Величество был крайне недоволен, но близкое, хотя и не кровное, родство9 послужило завесой преступления и удержало его от наказания за злое дело.

Когда непоколебимая преданность Байрам-хана была доказана, и всем стало очевидно, что он неуклонно придерживается пути

покорности и доброго служения, Его Величество утвердил его в правлении Кандагаром, которое ранее собирался доверить Муним-хану. Он забрал Замин Давар у Ходжа Муаззама и отдал его Бахадур-хану, брату Али Кули-хана. Успокоив свой ум в отношении государственных дел, он вернулся в Кабул с намерением завоевать Индостан. Он разрешил Байрам-хану уехать, чтобы тот мог подготовиться к этому походу и присоединиться со всей возможной быстротой. Его Величество взял с собой Вали бека10 и Хаджи Мухаммада Систани11, ибо о них ходили [темные] слухи, и эти люди могли поднять мятеж. Недалеко от Газни его встретил Его Величество Шахиншах, и эта встреча оказалась подобна соединению благоприятных планет12. Мухаммад Кули-хан Барлас, Атка-хан (Шамс-ад-дин) и многие другие выразили свое почтение, и в конце 961 г.х. (октябрь 1554 г.) Кабул был ознаменован Божественной славой его прибытия.

335 В это время Муним-хана возвели в должность наставника Его

Величества Шахиншаха. Хотя по традиции Его Величество даровал звание наставника (аталик) немолодому человеку, в действительности же он послал его учиться мудрости у этого проявления Мирового Разума, словно ребенка. Муним-хан вознес хвалу небесам за этот великий дар и устроил великолепный праздник. Он также поднес ему достойные дары и, таким образом, подготовил собственное возвышение. B том же году Улуг бек, сын Халхал султана, прибыл на территорию правителя Персии и вручил подарки, давшие повод для великой радости. Его Величество постоянно следил за отправлением правосудия и занимался приготовлениями к завоеванию Индостана. В это время один из дервишей, известный в других землях (вилаят), прислал в дар пару сапог. Его Величество Джаханбани объявил, что видит в этом благоприятный знак для завоевания Индостана: ведь поговорка гласит, что Туркестан — голова, Хорасан — грудь и Индостан — ноги (мира). Он