class="p1">— Не расстраивайся, — подошел я к нему и, присев рядом на корточки, потрепал по голове, — всему свое время. А насчет «пожрать» я пошутил, кушай, сколько влезет, может, и крылья быстрей отрастут.

Нет, я как бы был вполне искренен в своем высказывании, но выходило, что ляпнул такое все же зря — чувствовалось, приятель расстроился неслабо и к шуткам не готов. Да и потом, что я понимаю в физиологии драконов? Может все идет правильно.

Когда с этим происшествием утрясли, стало понятно, что ложиться снова, смысла не имеет — часы показывали начало шестого и через полтора часа должны были уже подавать завтрак. Так что, с учетом всех утренних обязательных дел, на «хорошо поспать» времени все равно не оставалось, и я решил не откладывать намеченное с вечера в долгий ящик, а разобраться с проблемами сейчас.

— Жок, кто там, говоришь, у вас барбером служит? — спросил я валета.

Тот опять непонимающе выкатил на меня глаза — забыл значит, и мне пришлось напомнить, почикав снова, как ножницами, двумя пальцами возле своей головы.

— А-а, понял! — обрадовал меня наконец-то валет. — Мох может постричь!

— Зови.

Призванный в покои Мох оказался тем шустрым слугой, что примелькался еще в первый день по прибытии, и который, похоже, у них тут был на все руки мастер. Явился он, вооруженный совершенно зверского вида ножницами, каковыми на моей кухне Леночка Гавриловна с одного щелчка расхеракивает курицу, что понятно, ввело меня в некоторую опасливую оторопь.

Но догадываясь, что если не он и не этим, то — никто и ничем, и ходить мне придется и дальше с драными, разноцветными лохмами, я был вынужден довериться хотя бы такому парикмахеру, несмотря на его по инквизиторски устрашающий инструмент.

Когда минут через пять появилась надежда, что рука обскубающего в достаточной мере крепка и уши мои останутся на месте, я осмелел и решился поуказывать мастеру, велев стричь так, чтобы рыжины не осталось совсем.

— Может, немного оставим? Если по самому пожженному месту равнять, то коротко очень будет… — попросил Мох неуверенно.

— Сказал же, стриги по максимуму! Что я как в перьях хожу — будто на башку подушку выпотрошили!

Тот перечить дальше не решился и, продолжая причитать шепотом, дело все же завершил в соответствия с моими требованиями.

Ну, что сказать по итогу? Разглядывая себя в поднесенное Жоком зеркало, я наблюдал на голове коротенький ежик, сквозь который просвечивалась кожа. И хотя моя «родная» стрижка и до этого-то была недлинной, все ж таким я выглядел несколько экстремально для себя. Примерно в таком виде я когда-то отправлялся в армию — красоты, конечно, не много, но по удобству — ничего так, а потому, вполне приемлемо.

С этим и отодвинул зеркало:

— Ну, что скажешь? — спросил я валета.

— Очень коротко… — почему-то с совершенно несчастным видом ответил тот и, поджав губы, всхлипнул.

Не понял.

Перевел взгляд на Моха. Тот на меня вовсе не смотрел, да и трясся весь… похоже, что от страха.

— Что не так с моей стрижкой?! — начал я закипать от такой их реакции.

Ответил мальчик:

— У нас так остригают только убифцев… самых страшных, что сгубили много людёф…

— И что? — не понял я проблемы. — Я-то не преступник. А волосы имеют способность отрастать, если вы не в курсе.

— За три недели, когда вам придется ехать на турнир, они не успеют отрасти до положенной длины, допустимой хотя бы для мага-иноземца… — отмер-таки Мох.

— А сначала предупредить, не вариант было?! — взвился я.

— Я просил разрешить немного оставить… — прошептал, еще больше бледнея, совсем не бойкий в данный момент слуга.

— Не, ну а ты, чего язык в жопу опять затянул?! — рявкнул уже на мальчишку, не сдержавшись. — Вчера же договорились, что говоришь все, как есть! — меня эти их средневековые приколы с господами и слугами уже достали!

— Я думал… — вот, еще и заблеял опять! — если Мох не может вас уговорить, а он старший…

Не было печали! Эти нормально разговаривать не умеют, а мне теперь еще и к людям на глаза показываться нельзя станет!

— И что делать? — вздохнул я, стараясь успокоиться — на этих ори, не ори, толку никакого, еще хуже только становится.

— Может к лекарю в деревню?… — неуверенно предложил Жок.

— Не, у него ничего подходящего нет поди… а вот к Марне можно, — взбодрился от пришедшей вдруг идеи Мох, — она же женщина, так что для красоты что-то да имеет!

— Мне не для красоты, а для роста волос надо, — скептически уточнил я.

— Так это и есть для красо… гхм.

— Я сгоняю! — взвился радостный валет и тут же стартанул.

Вот же идиот! Точно уже забыл, о чем разговор вчера велся!

— Стоять! — тормознул я его в дверях. — Пусть Мох решит эту проблему… все ж он меня так обкорнал.

Объясняться с мальчишкой… да и со взрослым слугой, у меня сейчас желания не было. А так оба к сведению приняли и даже не задумались: господин сказал, они сделали — все просто и понятно.

Но все ж, когда Мох ушел с наказом найти сенешаля и передать ему мою просьбу, я очередное внушение мальчишке провел — хочет остаться при мне, то должен исполнять мои требования. Да, пришлось ребенка запугивать! А шо делать? У них тут так…

Седжо, не став ждать меня внизу, пришел в покои сам. В целом он, конечно, был немало удивлен просьбе, но, как и все тут, спорить не посмел и даже спрашивать не стал, что такое взбрело мне в голову. Я только-то и понял, что меня в очередной раз в слабоумные записали, когда он по мере проговаривания просьбы не удержал мимолетного выражения глаз. Которые, впрочем, тут же опустил и более не поднимал, видимо от греха подальше.

Ну, и ладно. Главное, свою перину я получил.

Вот только быстро понял, что здесь нехилая накладочка выходит…

С этой периной такая фигня получалась: вот лежит, считай, облако на полу, высотой чуть не до колена — мягкое и плотное по всем показателям, а стоит по нему долбануть со всего маха ногой, так прямо в яйца простреливает! Шучу, конечно. Но это чисто для того, чтоб отогнать видение, что было бы, если б сразу приложился башкой…

— Так это… их штуки три надо, чтобы не продавливался пух, — всунулся мой валет с пояснениями, — а снизу еще и тюфяк бы соломенный подстелить для всякого…

Вот честно, в этот раз захотелось ему уже действительно втащить:

— А раньше-то, что не сказал?

— А вы разве не знаете?! А на