– Мистер О’Салливан, – сказал детектив Гефферт, быстро подходя к нам с Халом.

Я никак не отреагировал на его приближение, потому что не мог отвести взгляда от тела Перри.

– Мистер О’Салливан, – снова начал Гефферт. – Один лишь бог ведает, что вы сейчас чувствуете, но я должен задать пару вопросов.

Его подход оказался на удивление деликатным. Я ожидал агрессии и подозрений.

– Я вас слушаю, – без всякого выражения ответил я.

– Прошу прощения, детектив, – вмешался Хал, – вы ведь из убойного отдела, не так ли? Почему вы решили, что это убийство?

– Мы сможем сделать какие-то выводы только после отчета коронера, – признал Гефферт, – но на всякий случай собираем факты и снимаем показания. Предварительное расследование, ну, вы понимаете. – Хал коротко кивнул, и детектив снова обратился ко мне: – Мистер О’Салливан, где вы находились сегодня утром перед приездом сюда?

– У себя дома, – сказал я. – Со своей подругой. Мы смотрели «Убить Билла-2».

– Она все еще там?

– Да.

– Вы сменили номер домашнего телефона? Мы уже несколько раз по нему звонили, но никто не брал трубку.

– Я никогда не беру трубку. Мне постоянно звонят люди, которые пытаются что-то продать. – Мой голос был не выразительнее бетонного блока.

– Но ведь обычно вы в это время находитесь в магазине?

– Обычно да. Но сегодня я собирался поехать в Сьюпестишен, поэтому магазин должен был открыть Перри.

– Откуда вы узнали о том, что здесь случилось?

– Ко мне заехал Хал. – Я кивнул в сторону своего адвоката.

– А как о случившемся узнали вы, мистер Хёук, – я правильно запомнил вашу фамилию?

– Да, все правильно, – ответил Хал, а потом объяснил: – В моем офисе есть полицейская волна. Когда я услышал адрес моего клиента, то посчитал, что должен приехать и выяснить, что случилось.

– Понятно. – Гефферт еще некоторое время делал записи в своем маленьком блокноте, а потом продолжил задавать вопросы.

– Как долго погибший у вас работал?

– Больше двух лет. Мне нужно посмотреть, чтобы уточнить дату, когда он сюда поступил, если она вас интересует.

– Он был надежным работником?

– Самым лучшим.

– У него были какие-то известные вам враги, проблемы вне работы?

Я покачал головой.

– Он был тихим парнем. Если у него имелись проблемы, он никогда о них не рассказывал.

– А по работе были ли у него разногласия с вами, другими продавцами или регулярными клиентами?

– Мы дополняли друг друга, как хлеб и арахисовое масло. Про остальных не могу ничего сказать.

– Вы могли бы перечислить других ваших продавцов и постоянных покупателей?

– Ребекка Дейн работает вторым продавцом. Я нанял ее позавчера. Постоянные клиенты: Софи, Арни, Джошуа и Пенелопа… Я не знаю фамилий. Они приходят каждое утро за Мобили-чаем, в любую погоду. Они наверняка побывали в магазине до того, как это произошло.

– Что такое Мобили-чай?

– Чай, который я делаю, помогает при артрите.

– В вашем магазине есть камера видеонаблюдения?

– Да, я отдам вам запись.

Детектив должен был знать ответ на этот вопрос. Именно видеозапись позволила Халу предъявить иск полиции Темпе из-за стрельбы, случившейся несколько недель назад.

– Вам известно, принимал ли он наркотики?

– Нет.

– У него были проблемы со здоровьем, которыми он с вами делился?

– Никаких проблем.

– Хорошо. Вы можете вспомнить какие-то события, которые могли бы послужить намеком на то, что произошло?

Если не считать утреннего гадания? Нет. Тяжелое бремя вины опустилось на мои плечи.

– Отнюдь, – тихо сказал я, чувствуя, как сдавливает горло, – нас не страшат предвестия.

– Прошу прощения?

– И в гибели воробья есть особый промысел[69], – прошептал я, на глаза навернулись слезы, но я все еще не сводил взгляда с Перри.

– Вы сказали Провиденс? Как на Род-Айленде?

Я вытер глаза, посмотрел на Гефферта и в первый раз ощутил беспокойство.

– Нет, я имел в виду промысел, как руководство и защита высших сил.

– Понятно. А все остальное?

– Это была элегия по покойному, – тупо сказал я. – Не имеет отношения к расследованию.

Он склонил голову набок.

– Ваш словарь заметно улучшился, мистер О’Салливан.

Дерьмо. Пара парней из офиса коронера принесли мешок для трупа, и Гефферт повернулся к ним.

– Надо развивать башку вместе с нунчаками, чувак, – ответил я все тем же монотонным голосом. – Я не только продаю книги, я их еще и читаю.

– Звучит разумно, – дружелюбно сказал детектив, но теперь, когда моя маска соскользнула, пусть и ненадолго, я сомневался, что мне удастся его и дальше водить за нос. – Прошу меня простить. Еще один вопрос. Вам удалось найти меч с тех пор, как мы беседовали в последний раз?

– Нет.

Детектив сделал паузу и что-то записал в блокноте, нечто более длинное, чем просто «нет».

– Ладно, пока мы можем закончить, – сказал он. – Но я буду вам признателен, если вы в следующий раз станете отвечать на телефонные звонки.

– Хорошо.

Гефферт отошел в сторону и послал одного из полицейских со мной, чтобы он забрал запись с видеокамеры магазина. Даже если камера сняла ведьму, вошедшую в магазин, чтобы выманить наружу Перри, это ничего им не даст. Я запер магазин и повесил табличку ЗАКРЫТО. Затем позвонил Ребекке Дейн, чтобы сообщить о печальных новостях, и попросил ее оставаться дома в течение пары следующих дней, а после того как увезли тело Перри, поехал на велосипеде домой – ведь он оставался здесь со вчерашнего вечера, когда я улетел с крыши, превратившись в филина.

Детектив Гефферт уже находился возле моего дома, где задавал вопросы Грануаль, чтобы подтвердить мою версию сегодняшних событий, а также изучал биты и бейсбольные мячи, купленные Грануаль в «Таргете» – вчера они так и не нашли ее, чтобы проверить мое алиби на время Бойни в «Сатурне». Как всегда, она не упустила ни одной детали и не забыла дать мячи Оберону, чтобы он их пожевал, и Гефферт с гримасой на лице перебирал их возле открытого багажника ее машины. Именно в этот момент я к ним подъехал. Грануаль, стоявшая рядом с ним, закатила глаза вместо приветствия. Оберон лежал на крыльце и быстро ввел меня в курс дела, сообщив то, что, по его мнению, было для меня важно.