изящная миниатюра «Загадка гитары»: «Там, где круг / перекрестка, / шесть подруг / танцевали. / Три — из плоти, / три — из стали. / Давние сны их искали, / но обнимал их яро / золотой Полифем. / Гитара!»

Сложная система поэтических образов и метафор выражает такую мысль: шесть гитарных струн под пальцами фанатично преданного музыке артиста-виртуоза способны передать всю гамму человеческих эмоций.

Федерико Гарсиа Лорка почти во всех стихотворениях, в которых описывает свои звуковые аллюзии, употребляет сравнение с тем или иным музыкальным инструментом, причем в подавляющем большинстве случаев он отдает предпочтение гитаре. В «Романсе с размытым текстом» поначалу вступают ударные: «На дно затоки / уплыли строки. / А по затоке / плывет, играя, / луна — / и с высот небесных / завидует ей вторая. / Мальчик / с песчаной стрелки / смотрит на них и просит: / — Полночь, ударь в тарелки!» «…Вот незнакомый город / видит вдали дон Педро. / Весь золотой тот город, / справа и слева кедры. / Не Вифлеем ли? Веет / мятой и розмарином. / Тает туман на кровлях. / И к воротам старинным / цокает конь по плитам, / гулким, как тамбурины». А затем, как и следовало ожидать, в воображении поэта возникает любимая им гитара. «Под водою / строки плывут чередою. / Гребень воды качает / россыпи звезд и чаек. / Сна не тревожит ветер / гулом гитарной деки. / Только тростник и помнит / то, что уносят реки».

В «Элегии», описывающей женщину, которая не знала любви и материнства, находим горестные строфы: «Нетронутый лотос, ничьи поцелуи / во мгле этих пламенных бедер не канут, / и темные волосы перебирать, / как струны, ничьи уже пальцы не станут. / О таинство женственности, словно поле, / ты ветер поишь ароматом нектара, / Венера, покрытая шалью манильской, / вкусившая терпкость вина и гитары».

«Вкусовая» характеристика музыкального инструмента поражает своей неожиданной точностью!

Гитара в творчестве Федерико Гарсиа Лорки обычно соединяется с грустью, тоской, даже со скорбью. Возьмем стихотворение «Квартал Кордовы» из цикла «Три города»: «Ночь как вода в запруде. / За четырьмя стенами / от звезд схоронились люди. / У девушки мертвой, / девушки в белом платье, / алая роза зарылась / в темные пряди. / Плачут за окнами / три соловьиных пары. / И вторит мужскому вздоху / открытая грудь гитары».

Вероятно, поэта не особенно впечатляли жизнерадостные, зажигательные мелодии, которые тоже можно извлечь из этого универсального инструмента.

Стихотворение «Смерть петенеры» окрашено в мрачные, безысходные тона. «В белом домике скоро отмучится / петенера, цыганка-разлучница… / Колеблется, догорая, / свеча в ее пальцах нетвердых, / юбка ее из муара / дрожит на бронзовых бедрах… / Острые черные тени / тянутся к горизонту. / И рвутся гитарные струны / и стонут. / Кони мотают мордами. / Всадники мертвые».

Испанский поэт нарисовал жутковатую, но поэтически выразительную картину расставания человека с жизнью, хотя сама-то «петенера», которую он сравнил со старухойцыганкой, — это не что иное, как народный андалусский напев.

В стихотворении «Вопль» Лорка развивает тему, опять-таки употребив сравнение с гитарой: «Дорогой, обрамленной плачем, / шагает смерть / в венке увядшем. / Она шагает / с песней старой, / она поет, поет, / как белая гитара. / Над желтой башней / тает / звон. / Из пыли / бриз мастерит серебряные кили».

Похоже, что Лорка предчувствовал свою трагическую кончину, если его даже в разгар веселья не покидали скорбные мысли.

А в поэтической миниатюре «Memento» он даже отдает распоряжения на случай своего безвременного конца: «Когда я мир покину, / с гитарой схороните / мой прах в песках равнины. / Когда я мир покину / среди росистой мяты, / у рощи апельсинной. / Пусть мое сердце станет

/ флюгаркой на ветру, / когда я мир покину. / Когда умру…»

В «Маленькой восковой поэме» Гарсиа Лорка вновь обращается к теме смерти, и опять возникает образ гитары: «Я видел, как два колоска воскового цвета, / мертвые, хоронили гряду вулканов, / и видел, как два обезумевшие ребенка / отталкивали, рыдая, зрачки убийцы. / И я знаю, что два — не число и числом не станет, / это только тоска вдвоем со своею тенью, / это только гитара, где любовь хоронит надежду, / это две бесконечности, недоступные / друг для друга».

В нашем воображении возникает неразрывная поэтическая цепочка: Жизнь — Гитара — Смерть.

Вспоминается также короткое стихотворение «Шесть струн»: «Гитара, / и во сне твои слезы слышу. / Рыданье души усталой, / души погибшей / из круглого рта твоего вылетает, / гитара. / Тарантул плетет проворно / звезду судьбы обреченной, / подстерегая вздохи и стоны, / плывущие тайно в твоем водоеме / черном».

Поразительно, какую гамму чувств может выразить этот инструмент, и как верно умел испанский поэт передать словами магию звуков гитары! Гарсиа Лорка прекрасно понимал ее душу. Нельзя не восхищаться, когда, например, читаешь такие замечательные строки о ней:

«…Эти шесть струн, упорные жилы поэзии… созданы для страсти».

Емко и абсолютно точно сказано!

Перу Федерико Гарсиа Лорки принадлежит исключительный по красоте и поэтичности гимн гитаре:

Начинается плач гитары. Разбивается чаша утра.

Начинается плач гитары.

О, не жди от нее молчанья!

Неустанно гитара плачет.

Как вода по каналам — плачет, Как ветра над снегами — плачет, Не моли ее о молчаньи!

Так плачет закат о рассвете,

Так плачет стрела без цели, Так песок раскаленный плачет.

О прохладной красе камелий. Так прощается с жизнью птица под угрозой земного жала. О, гитара, бедная жертва пяти кровожадных кинжалов!

Стихотворение «Гитара» переведено на русский язык Мариной Цветаевой. Два гения сплели ей царственно прекрасный венок из поэтических роз.

Федерико Гарсиа Лорка, побывав в 1920 году на концерте старинной музыки одного молодого гитариста, написал в газетной рецензии: «Подобно Льобету и Сеговии, он тоже странствующий рыцарь, который с гитарой за спиной бродит из края в край, впитывая в себя пейзажи тех мест, где звучит старинная музыка. Это Сайнс де ла Маса, человек, исполненный прежде всего волнения и меланхолии… Грусть и радость Диего де Нарваес-и-Мударра и скрытая печаль такого тонкого артиста, как Луис Милан (Мирафлор), были услышаны снова в XX веке в Испании благодаря выдающемуся музыканту с нежностью разыскивающему в библиотеках пожелтевшие страницы и удостоившему особой чести бедную оклеветанную гитару».

Усилиями таких мастеров, как Сайнс де ла Маса и Андрес Сеговия «оклеветанная» гитара была вновь поднята на должную высоту.

Мы очень мало знаем музыку эпохи Возрождения, и когда тот или иной артист на концертах