дальше, дальше…»

Тихая песня и задумчивые аккорды гитары создают иллюзию благополучия и уюта, в чем так нуждаются скитальцы.

Один из героев романа «Черный обелиск», ваятель по профессии, слыл человеком непрактичным и мечтательным. «Я начинаю тоскливо посвистывать и лениво направляюсь к сараю, в котором работает скульптор Курт Бах.

Он сидит со своей гитарой на ступеньках крыльца. За его спиной поблескивает лев из песчаника, Курт его делает для памятника павшим воинам. Это вечно та же умирающая кошка, у которой болят зубы.

–

Курт, — спрашиваю я, — если бы тебе обещали, что твое желание исполнится немедленно, чего бы ты пожелал?

–

Тысячу долларов, — отвечает он не задумываясь и берет на гитаре дребезжащий аккорд.

–

Фу, черт! А я-то воображал, что ты идеалист.

–

Я и есть идеалист. Поэтому и желаю иметь тысячу долларов. А идеализма мне желать нечего. Его у меня хоть отбавляй. Чего мне не хватает — так это денег».

Бах, доморощенный философ, доволен своей жизнью. Любимой работы и звенящей гитары ему вполне достаточно для счастья, и даже безденежье тому не помеха.

ЙОЗЕФ ТОМАН

Томан, Йозеф (1899–1977) — чешский писатель. Автор романов «Сократ», «Медвежий угол», «Дон Жуан» (1944). Повествование о жизни графа Мигеля де Маньяра, прозванного севильским людом «доном Жуаном», позволяет автору рассказать об Испании XVII века и выразить свое отношение к современности. В момент появления роман прозвучал протестом против фашистского «нового порядка», захватнических войн и мракобесия.

Место действия «Дон Жуана» Йозефа Томана — Испания, и в романе десятки раз упоминается гитара. Трудно удержаться от соблазна, чтобы не привести несколько цитат, тем более, что язык чешского автора колоритный, сочный, метафорический.

Перед нами раскрывается панорама Севильи.

«Отовсюду — звуки. Шум и крик базара и пристани, вопли нищих, свистки парусников на реке, гул колоколов, ослиный рев, цокот копыт, бренчанье гитар, пение воды в фонтанах…» Уличное представление.

«Но уже застучали каблучки, защелкали кастаньеты, подхватили гитары — цыганка пляшет неистово, юбки взлетают, открывая худые икры. Смуглая кожа ее ног окрашивается красноватым оттенком от пламени свечей, тонкие руки извиваются змеями».

Веселье, чем-то напоминающее пресловутые афинские ночи.

«Гитары гремят, девушки щебечут, красные портьеры пропускают парочки в кельи любви, роскошный вертеп горит смоляным факелом, взрывы страстей заливает виноградная кровь земли, поддавая горючего в пламя».

Незамысловатое народное празднество.

«Звон бокалов, запах жареного, бренчанье гитар, звуки пастушьих рожков, пение, бубны, струйка вина, текущая из бурдюка прямо в горло, шум, крик, ликованье…» Лирический пейзаж на исходе дня.

«Вечер. Мигель открыл окно — и разом песня гитары ворвалась во всей своей силе, хрупкими аккордами заплясала вокруг. На улице, затопленной лунным сиянием, под стеною дома напротив, маячит тень певца:

О, прелестное созданье, От кого мне ждать наград За любовь, за все страданья?

Не от вас ли, Соледад?»

Каждый фрагмент мозаики наблюдений складывается в цельную панораму, рисующую жизнь Испании с удивительной правдивостью, и гитаре в ней отведена не последняя роль.

ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ

Хемингуэй, Эрнест Миллер (1899–1961) — американский писатель. В романах «Фиеста» (1926), «Прощай, оружие!» (1929) — умонастроения «потерянного поколения». В романе «По ком звонит колокол» (1940) гражданская война в Испании (19361939) предстает национальной и общечеловеческой трагедией, обусловленной цепной реакцией насилия. Прозу отличают внешняя простота, строгая объективность, сдержанный лиризм, содержательный подтекст, скрыто-напряженный диалог. Нобелевская премия (1954).

Роман Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол» повествует о гражданской войне в Испании. Поэтому не удивительно, что гитара появляется на страницах книги. Перед нами описание одной из стоянок диверсионной группы Роберта Джордана. «Из пещеры донеслось пение цыгана и мягкие переборы гитары. «Наследство мне оставил отец», — вывел нарочито гортанный голос, немного задержался на высокой ноте и продолжал: «Месяц, звезды и

солнечный свет, никак его не истрачу я, скитаюсь уж сколько лет!»

Гитара забренчала быстрыми аккордами в знак одобрения певцу.

–

Хорошо поешь, — услышал Роберт Джордан чей-то голос. — Теперь каталонскую, цыган.

–

Не хочу.

–

Давай. Давай. Каталонскую.

–

Ну, ладно, — сказал цыган и затянул уныло: «Черна моя кожа, приплюснут нос, но я человек все же».

–

Ole! — крикнул кто-то. — Давай, давай, цыган!

Голос певца окреп и зазвучал печально и насмешливо: «Я негром, а не каталонцем рожден, за это хвала тебе, боже».

–

Ну, расшумелись, — сказал голос Пабло. — Уймись, цыган!

–

Да, — подхватил голос женщины. — Глотка у тебя здоровая. Таким пением ты всех окрестных guardia civil соберешь, а слушать все-таки противно.

–

Я еще песенку знаю, — сказал цыган, и гитара начала вступление.

–

Держи ее при себе, — ответила ему женщина.

Гитара смолкла».

Вопреки всем правилам партизанской тактики, требующей скрытности и тишины, этот инструмент все-таки приглушенно звучит на привале. Такова, видимо, душа испанца, беззаветно любящего музыку.

ХОРХЕ БОРХЕС

Борхес, Хорхе Луис (1899–1986) — аргентинский писатель. В 1920-е годы — один из основателей авангардизма в испано-американской поэзии, поставангардист, мастер рассказа. Сборники стихов «Творец» (1960), «Другой, все тот же» (1969),

«Тайнопись»

(1981).

Фантастические, психологические,

приключенческие,

детективные

и сатир

ические новеллы,

прозаические

миниатюры, насыщенные

интеллектуальной

метафоричностью.

Сборники «Вымыслы» (1994), «Алеф» (1949) и другие.

Хорхе Луис Борхес в эссе из книги «Делатель» проводит тонкую психологическую грань между своим истинным «Я» и тем образом литератора, который прочно утвердился в общественном мнении. Ему кажется, что это разные люди — писатель-небожитель, удивляющий игрой ума и фантазии, и обычный земной человек, не чуждый страстей, пороков и недостатков. Он пишет о себе то в первом, то в третьем лице: «Мне суждено остаться Борхесом, а не мной (если я вообще есть), но я куда реже узнаю себя в его книгах, чем во многих других или в самозабвенных переборах гитары».

Парадокс: Борхес-человек считает, что его внутренний мир легче выразить не словами, а музыкой, причем не симфонической или фортепианной, а гитарной!

Читая эссе Борхеса, можно прийти к неожиданному выводу: гитара не пользовалась особым почтением в Аргентине. Судите сами: «На кухне была гитара; до событий, о которых идет речь, пеоны частенько рассаживались здесь кружком, кто-нибудь настраивал инструмент, но никогда не играл. Это называлось «посидеть за гитарой».

Или такой пассаж: «Мой кузен Гильермо Хуан, обучавшийся в Морском училище РиоСантьяго, пришел к Маседонио в гости, и тот предположил, что в заведении, где столько провинциалов, много играют на гитаре. Мой кузен ответил, что живет там уже несколько месяцев,