Мы въехали во двор замка. Негусто — из внутренних строений сохранился только приземистый дом с бойницами вместо окон.

Харзакин, орк, командующий эскортом, выставил охрану и быстро организовал готовку обеда. Развели костёр, повесили над ним котёл и принялись варить там что-то вкусно пахнущее.

— Идём, — махнул я Сене, — осмотримся пока.

Монстр согласно кивнул: к котлу его не пускали, чтобы не начал пробовать раньше времени.

Первым делом мы обошли угловые башни. Но ничего интересного не нашли: деревянные лестницы и перекрытия давно рухнули, так что, кроме трухи и мусора, там ничего не было. А вот уцелевший дом во дворе оказался бывшим арсеналом. Пустые стойки для оружия, какие-то ржавые доспехи по углам, погнутые мечи, оркские шлемы с дырками от стрел.

— О, лестница на второй этаж, даже целая.

— Угук.

Сеня взял меня за локоть и покачал головой.

— Что?

— Угук.

Монстр выставил руку и предупредительно покачал пальцем туда-сюда.

— Нет? У тебя что, тоже мурашки бегут, как у Шагры?

— Угук!

В ответ монстр часто закивал и показал какого размера у него эти самые “мурашки”.

— Поверю на слово. Тогда возвращаемся, еда уже должна быть готова.

Обед прошёл в весёлой и дружественной атмосфере. Вот только Шагра постоянно косилась по сторонам и поводила плечами, будто замёрзла. Я хотел её подбодрить, чтобы не нервничала, но не успел.

— У-у-у-у-у!

Жуткий замогильный вой раздался из старого арсенала.

— У-у-у-у-у!

Первой вскочила Шагра.

— Бежим! Светлое чудище!

Остальные орки подорвались и кинулись в сторону ворот.

— Стоять!

Я заорал так, что перекрикнул даже вой из арсенала.

— Куда намылились, смельчаки?

— Так, там это…

— И что? Ну воет, да. Вдруг у него живот болит или мизинцем на ноге об угол ударился? Сейчас разберёмся, почему нам обедать мешают.

Подозвав скелетов, я направился в сторону арсенала.

— Владыка, не надо! — Харзакин попытался меня удержать, — ешли оно ваш шъешт, что я Уру-Буке шкажу?

— Скажешь, что убежал за ворота, испугавшись воя.

Орк скорчил жуткую рожу, пинками заставил воинов взяться за оружие и первыми войти в арсенал. Не перестают орки меня удивлять — на эльфов в атаку бросаются так, что за уши не оттянешь, а в байки про светлую бабайку верят.

Внутри арсенала было пусто. Никаких чудовищ, ни светлых, ни тёмных.

— Проверим на втором этаже.

Сеня недовольно угукнул, но спорить не стал. Вот только подняться туда нам не дали. За спиной, у самого входа, жахнуло, будто взорвали гранату. Взметнулись клубы белого дыма и на пороге появился светлый. Старик, с длинными спутанными волосами, в грязной хламиде до пят и с боевым посохом в руке.

— Ты не пройдёшь!

Светлый грохнул посохом в пол, взял его наперевес и двинулся прямо на меня.

* * *

— Светлый архимаг-отшельник!

— Он вшех наш убьёт!

— Мамочка!

— Я не хочу умирать молодым!

Орки и скелеты разлетались перед светлым, как кегли. Навершие посоха сияло нестерпимым светом, заставляя слезиться глаза. Вокруг кричали и вопили. Сеня попытался сбежать через бойницу, но застрял и теперь возмущённо угукал. Харзакин, бросившийся на старика, получил посохом по кумполу и прилёг отдохнуть.

Многие местные не согласятся, но я считаю дурным делом бить женщин, детей и стариков. Но здесь я не стерпел! Пока светлый отвлёкся на скелеты, шагнул вперёд и со всей дури отвесил оплеуху этому отшельнику.

— А ну, прекратить безобразие!

От неожиданности он выронил посох, яркий свет погас, а сам старик плюхнулся на задницу.

— Что за хамство? Пожилой человек, а хулиганит!

Светлый попытался дотянуться до посоха, но я отшвырнул палку ударом ноги.

— Я сказал, прекратить!

Архимаг-отшельник вдруг съёжился, посмотрел на меня несчастным взглядом и зарыдал, прикрыв лицо ладонями.

— Чего это он? — Харзакин, прихрамывая, подошёл ко мне и ткнул пальцем в старика.

— Видимо, расстроился, что посох отобрали.

— Угук!

Сеня подошёл к недобитому волшебнику и потыкал в него пальцем, будто проверяя, настоящий тот или нет.

— Уйди, чудовище! — отмахнулся отшельник, не прекращая размазывать слёзы по щекам.

— Такс, ребята, — я подозвал скелетов, — берите это светлое чудо в перьях под ручки и несите наружу.

— Угук? — монстр заинтересованно покосился на меня.

— Зачем казнить? Мы, вообще-то, обедали, а казни плохо влияют на пищеварение.

— Угугук

Сеня со мной не согласился, но спорить не стал. На всякий случай он нашёл посох и спрятал его где-то в углу.

* * *

Отшельник безразлично повис на руках у скелетов. Даже всхлипывать перестал.

— Сюда его посадите.

Я указал на чурбак, исполнявший роль табуретки. Взял миску, налил туда похлёбку и сунул в руки архимагу.

— Дайте ему ложку.

Светлый уставился на меня, будто на жуткое чудовище. По глазам было видно — он решил, что мы его хотим казнить через отравление. Да пусть думает что хочет! Я взял свою тарелку и сел заканчивать обед.

Пока я ел, архимаг кривился, корчил рожи и косился на орков. Затем мужественно зачерпнул и с мученическим видом проглотил ложку похлёбки. Но нет, смерть не пришла за ним, и даже в животе не забурчало. Он съел вторую, третью, быстро дохлебал до дна и протянул миску, чтобы ему налили добавку.

— Ну-с, — я отставил пустую тарелку, — товарищ светлый, хулиганим? Бросаемся на мирных путников? Творим беспорядки? Нехорошо.

Он зыркнул на меня исподлобья.

— Я не разговариваю с тёмными.

— Тёмную еду ест, а разговаривать отказывается. Как-то нелогично, нет?

Отшельник насупился.

— Я вас не звал, между прочим, а вы припёрлись, шумите, вкусные запахи по моей крепости распустили.

— Ну, вообще-то, крепость моя. Да, да, не надо делать возмущённое лицо. Это Третья застава Владыки.

— Она пустая стояла, когда я пришёл.

— И что? Пришёл, самовольно заселился, буянит. А ещё делает вид, что светлый!

— Да! Светлый!

— Не видно по поведению. На разбойника и дебошира похож, а не на светлого архимага.